Корнийчук: Печерский суд сказал, что трупа нет, но есть убийца
Завтра в Печерском районном суде Киева начинается рассмотрение по сути уголовного дела, фигурант которого - бывший первый заместитель Министра юстиции, лидер входящей в БЮТ Украинской социал-демократической партии Евгений Корнийчук. Этому предшествовали несколько судебных заседаний, которые для защиты экс-чиновника оказались провальными: суд отказался закрыть дело на начальной стадии или изменить меру пресечения с подписки о невыезде на взятие на поруки либо под залог. Впрочем, еще недавно Е.Корнийчук был арестантом Лукьяновского СИЗО, поэтому подписка о невыезде для него не идеальный, но не самый худший вариант.
Официальная причина возбуждения уголовного дела - сомнительная с точки зрения прокуратуры процедура закупки юридических услуг для "Нефтегаза Украины". Неофициальную в феврале озвучил тесть Е.Корнийчука, глава Верховного Суда Василий Онопенко. По его версии, дело может быть связано с неприязненными отношениями между его зятем и высокопоставленными чиновниками - первым замгенпрокурора Ренатом Кузьминым и замглавы Администрации Президента Андреем Портновым.
Однако сам Е.Корнийчук в риторике весьма сдержан. В интервью ЛІГАБізнесІнформ политик избегал суждений о политических репрессиях оппозиции - по крайней мере на словах, он старается верить в справедливый исход суда.
"Будем развлекаться с судом по полной программе"
- Евгений Владимирович, завтра суд перейдет к рассмотрению "дела Корнийчука" по сути. В чем Вас обвиняют и в чем, на Ваш взгляд, беспочвенность этих обвинений?
- На самом деле, эти обвинения стали "доброй традицией", начиная с июня 2009 года, когда у меня как первого заместителя Министра юстиции впервые был проведен обыск в кабинете. До сегодняшнего дня обвинения фактически не изменились. Они состоят в том, что Корнийчук: а) превысил служебные полномочия, что нанесло существенный ущерб государству; б) совершил служебный подлог и подделку документов. Я не называю статьи Уголовного кодекса, поскольку мы говорим на простом, неюридическом языке.
- А если говорить еще проще, что стоит за этими статьями?
- Если говорить еще проще, то эти же статьи мне уже инкриминировались. Единственное, что тогда, в 2009 году, дело было фактовое. Это означает, что оно было возбуждено не против Корнийчука, а по факту подделки должностным лицом Корнийчуком конкретного документа Министерства юстиции.
Я, будучи первым заместителем Министра юстиции, среди прочего, отвечал за представление государства и всех государственных компаний в судах и иностранных арбитражах. Среди таких компаний было предприятие, которое называется "Нефтегаз Украины". На тот момент я был еще и членом наблюдательного совета этого предприятия от Министерства юстиции. Мне вменялась в обязанности организация защиты таким образом, чтобы государство неизменно выигрывало. Что мы и делали: на протяжении двух лет и трех месяцев моего пребывания при власти государство не проиграло ни одного дела.
Более того, по многим делам мы даже получили от арбитражей и судов компенсацию, по крайней мере, юридических затрат. Например, по делу "Norsk Hydro" (исковое заявление норвежской компании составляло $21млн. 260 тыс. и проценты, - ред.), если я не ошибаюсь, 2,5 млн. долларов мы получили назад в бюджет благодаря, в том числе, и моей скромной работе на должности замминистра. Чтобы правильно выстраивать защиту, безусловно, надо было нанимать лучшие юридические компании. Я это и делал в Минюсте, я непосредственно возглавлял тендерную группу министерства по закупке юруслуг.
- Так о чем был "спорный" документ?
- В данном случае был подан иск "Росукрэнерго" против "Нефтегаза". Причем на тот момент предварительные заседания и попытка достижения мирного урегулирования данного вопроса уже прошли, фактически переходили к самому арбитражу. На момент доарбитражного урегулирования "Нефтегаз" представляла компания "Magisters", которая, к слову, представляла "Нефтегаз" в разных арбитражах, начиная с 2002 года. На каком-то этапе я являлся одним из партнеров этой компании и тоже представлял "Нефтегаз", в том числе успешно, по отдельным искам. Я работал и в других юридических фирмах, преподавал, защитился в международном праве, это моя специализация - международные арбитражи и международные финансы. На момент назначения на госслужбу я не являлся акционером ни одной юридической фирмы.
Я об этом говорю долго, а на самом деле вопрос очень короткий.
Итак, "Нефтегаз" обратился к Минюсту с вопросом, может ли он в рамках закона о госзакупках закупить юридические услуги по сокращенной процедуре. При этом он описал ситуацию, в которой находился: что прошло досудебное урегулирование, его представляли "Magisters" и "White & Case LLP" - одна из крупнейших международных компаний, у которой больше 40 офисов по всему миру. Я посмотрел положение о госзакупках и написал, что, действительно, "Нефтегаз" имеет право как минимум по двум позициям на сокращенную процедуру закупки услуг юристов - поскольку часть работ выполнена ранее, и это фактически дополнительная поставка услуги, и поскольку есть срочность в ситуации.
Я лишь ответил на вопрос, заданный в письме. В результате в 2009-м были выемки, у меня резали сейфы в кабинете, крик, шум…
Что дальше сделал "Нефтегаз"? Он собрал пакет документов и передал их в Минэкономики для получения согласия на сокращенную процедуру закупки. И в списке обязательных документов никаких писем Министерства юстиции, либо разъяснений, либо правовых выводов, нет. Там другой перечень документов. Они подали, получили от Минэкономики разрешение, провели тендер, где единогласно решили дозакупить юруслуги. Львиная доля пошла на закупку юруслуг иностранной компании, - три четверти, наверное, "съел" нерезидент, который занимался непосредственно работой в арбитраже. Украинская компания готовила иски (насколько мне известно), опрашивала свидетелей, занималась переводом текстов, делала анализ украинского законодательства, контрактов.
В итоге мне было выдвинуто обвинение в служебной подделке документов, которое привело к тяжким последствиям. Я обратился в Печерский суд Киева в 2009 году, дело было закрыто за отсутствием состава преступления. Суд пришел к выводу, что ничего незаконного я не сделал. В дальнейшем Апелляционный суд Киева подтвердил это решение, а Верховный Суд еще и дописал, что в результате действий господина Корнийчука никакого ущерба ни "Нефтегазу", ни государству не нанесено. Точка.
- Какого размера ущерб Вам вменяют?
- А ущерб, кстати, оценивался очень оригинальным способом. Прокуратура обратилась к "Нефтегазу" и сказала: "Нефтегаз", у тебя ущерб". "Нефтегаз" ответил: "Какой у меня ущерб? Нет у меня ущерба, все нормально, я получил услугу, вот акт выполненных работ, я ее оплатил, я всем доволен". Ему сказали: "Нет, ты не понял, у тебя есть ущерб, "Нефтегаз". Ну, давай мы его назовем по-другому. Мы его назовем существенной переплатой, которая является ущербом". И хотя в рамках Уголовного кодекса нет такого понятия, как переплата, это никому не мешает!
Чтобы определить все-таки сумму переплаты, они обратились к киевской юридической фирме "Бондарчук и партнеры". Она мне неизвестна. Возможно, это хорошая юридическая фирма, которая чем-то занимается в городе Киеве. Но я юрист-международник, кандидат юридических наук, преподававший лет десять в Институте международных отношений, в дипломатической академии, закончивший в США университет по международному праву. Я магистр, диплом "Southern Methodist University" (школа Южного методистского университета, - ред.), помимо диплома Киевского национального университета имени Шевченко. Мне неизвестна эта фирма как фирма, которая когда-либо участвовала в арбитражах. Возможно, я всего не знаю, хотя я, закупая юруслуги, сталкивался с большинством украинских фирм, которые участвовали в арбитражах: это и "Василь Кисиль и партнеры", "Грищенко и партнеры", "Астерс". Я могу кого-то забыть, извиняюсь перед коллегами. Но на самом деле, немного фирм, которые специализируются в международном праве и особенно в арбитраже. А они…
- Просто неизвестная Вам фирма?..
- Всплыла хорошая фирма какая-то, наверное, в чем-то очень хорошо специализирующаяся. И сказала: изучив письмо прокуратуры, мы считаем, что за такую работу (это было уже через два года после оказания услуг) мы взяли бы не 2 млн.грн., как "Magisters", а 400 тыс. На этом допущении прокуратура вычла из 2 млн. эти 400 тыс. и написала, что Корнийчук нанес ущерб в 1 млн. 600 тыс. А поскольку контракт длинный, то сумма выросла до 6 млн.грн. Очень оригинальный способ калькуляции ущерба, вернее, переплаты. Мы еще будем изучать его в судебном процессе, выяснять, что такое переплата в рамках уголовного законодательства.
Вот, собственно говоря, что произошло и в чем меня обвиняют.
Уже прошло несколько судов. Было три суда, связанных с мерой пресечения, в двух из них я участвовал, еще один состоялся без меня (который продлил срок моего ареста еще два месяца), но в результате прокуратура решила выпустить меня на подписку о невыезде. Плюс два предварительных заседания. На прошлой неделе суд отказал мне практически по всем пунктам моих ходатайств. Основное наше ходатайство касалось, безусловно, закрытия дела на ранней стадии, на стадии предварительного слушания.
- Какие аргументы Вы использовали, чтобы убедить суд закрыть дело?
- Если почитать обвинительное заключение в моем деле, то оно до запятой повторяет одну и ту же фразу: Корнийчук, подделав документ, нанес государству ущерб. Но это не является диспозицией статьи закона, которая говорит о превышении служебных полномочий. Более того, эта статья уже обжаловалась в Печерском суде. И этот же суд сказал, что нет уголовного нарушения. А Верховный Суд признал, что нет ущерба государству или госкомпании. Что теперь говорит судья на наш аргумент? Она говорит: да, есть такая норма Уголовно-процессуального кодекса, которая предполагает, что одного и того же индивидуума нельзя судить дважды за одно и то же нарушение. Но ведь в прошлый раз прокуратура возбуждала дело по факту подделки должностным лицом Корнийчуком служебного документа, а сейчас прокуратура возбудила дело против Корнийчука, хоть и по тому же факту. Если перефразировать эту историю, то Верховный Суд сказал, что трупа нет, а Печерский сказал, что трупа нет, но есть убийца, которого мы будем судить (смеется).
- Вам эта ситуация кажется смешной?
- Я развлекаюсь по полной программе. Думаю, что ситуация будет предметом изучения не только украинских судов. Я пригласил иностранных специалистов. Надеюсь, суд допустит экспертов в области права и иностранцев, которые могут рассказать и о стоимости юруслуг, и о том, что является ущербом, и о том, как применяется норма "дабл джеперти", когда нельзя судить два раза за одно и то же нарушение. Будем развлекаться по полной программе. У меня нет другого выхода. Я надеюсь исключительно на юридическое сообщество. Я стараюсь максимально просто объяснить, что происходит, всю абсурдность ситуации. К сожалению, вместо того, чтобы преподавать, заниматься адвокатурой или любимой мною партией (УСДП, - ред.), я вынужден развлекаться с судом и Генпрокуратурой. Дело мое вели восемь следователей по особо важным делам. Зачем-то я находился два месяца в следственном изоляторе. Теперь, наверное, надо доказать, что все это было не зря.
"Я не знаю, кто мне должен или может мстить"
- При этом Вы все время акцентируете внимание на юридической составляющей своего дела. Вы не считаете это, как сейчас модно говорить, политическим преследованием?
- Я хочу надеяться на объективность суда. Когда отдельные политические деятели, я не хочу называть их фамилии, они все известны, заходя в Печерский суд, на пороге суда говорят, что все судьи продажные, негодяи и сволочи, то я уже могу сказать, какой результат они получат. Я, наоборот, говорю, что надеюсь на то, что суд будет объективен и непредвзят, и рассмотрит все стороны этого дела и вынесет единственно законное решение. Меня, конечно, огорчило, что на предварительном заседании ни по одному из пунктов не было удовлетворено ни одно мое ходатайство. Мне даже не позволили выезжать за территорию Киева, хотя очевидно, что это мешает исполнению мной моих служебных обязанностей (как адвоката и главы партии, - ред.). Собственно говоря, я и прописан в Киевской области, но и туда не могу выехать. Вот это меня огорчает. И когда я смотрю на то, что происходит, у меня возникают мысли, что, возможно, дело не только юридическую составляющую имеет. Но я всячески отметаю эти мысли. Мне так проще защищаться. Правильно я говорю?
- Как минимум, политкорректно, хотя Ваши коллеги по БЮТ склонны к более категоричным оценкам.
- Ну, я хочу в позитиве рассуждать. Если я буду в негативе, то давайте я сам себе напишу приговор. И отдам в Печерский суд, чтобы он просто поставил печать.
- И все-таки, трудно поверить, что речь идет о борьбе с коррупцией в чистом виде. Напрашиваются три самых вероятных варианта. Первый: мстят лично Вам. Второй: хотят разобраться с кем-то из Ваших близких. И третий: власть создает себе имидж борца с коррупцией, отрабатывая "приемы" на членах чужой команды…
- Давайте по порядку. Что касается "мстят мне" - я не знаю, кто мне должен или может мстить. Я хорошо помню изречение господина Цицерона, известнейшего адвоката древности, который говорил, что адвокат создает друзей. Это прокурор создает врагов. Я всю жизнь старался создавать друзей, и в рамках политической, и в рамках адвокатской деятельности.
Мстят ли кому-то рядом со мной? Вы слышали, наверное, заявления тех, кто рядом со мной, по поводу моего дела и того, что я абсолютно самостоятельный человек…
- Вы имеете в виду своего тестя Онопенко?
- …и должен сам отвечать за себя. Я это и делаю. Если таки мстят, то значит, мстят плохо - не работает. Не знаю. Решайте сами. Пусть журналисты что-нибудь придумывают. Это же их работа.
Те фигуранты, фамилии которых обычно называют и говорят, что вот Корнийчук - заклятый враг того-то, того-то и того-то, - некоторых из этих фигурантов я никогда в жизни не видел в глаза. Если вы найдете хотя бы одно мое изречение в прессе о том, что я плохо о ком-то отзывался - я сильно удивлюсь. Не было такого. Я не знаю, за что мне мстить.
Что касается последнего Вашего пункта о технологиях отработки, - мое дело первым пошло в суд (из дел, возбужденных в отношении оппозиционеров, - ред.). Я считаю, оно самое интересное с юридической точки зрения, не хочу более крепкие слова употреблять. Думаю, мы в процессе увидим еще много интересного.
- Как Вы думаете, как много времени еще может занять это судебное разбирательство?
- Очень быстро движется судья. Мне кажется, она куда-то спешит. А у нас много вопросов. Мне хотелось бы, чтобы с нашей стороны были допущены все свидетели, все эксперты.
- Уточните временные рамки, сколько месяцев? Два, три?
- Мне трудно судить. Если будем двигаться по той же логике, что и сейчас, если будут отметаться абсолютно все наши ходатайства, если не будут допускаться эксперты, экспертизы, свидетели, то можно и в два заседания управиться.
- Если сравнивать процедуру рассмотрения "дела Корнийчука" в 2009 году, до судебной реформы, и в 2011-м, то отличаются ли подходы суда?
- Я бы не связывал эти вещи. Судебная реформа больше влияет, как вы понимаете, на назначение судей…
- …Именно поэтому многие эксперты-юристы считают, что теперь независимость судей - утопия. Или до реформы так же было?
- Как юрист, если вы меня отвлеченно от моего дела спрашиваете, как я отношусь к реформе, то я поддерживаю тезис об утопичности.
- Как Вы рассматриваете перспективы рассмотрения своего дела в Европейском суде?
- Те ходатайства, которые мы подавали в отношении санкций, утратили актуальность, поскольку мне, слава Богу, изменили меру пресечения и выпустили на подписку о невыезде. Считаю, что и эта санкция должна быть изменена, но судья мне пока отказала в этом.
Что касается дальнейших действий, то, будучи в определенной степени политиком, я рассчитываю воспользоваться диспозицией положения Конвенции, которая предполагает возможность рассмотрения отдельных дел в Европейском суде по ускоренной процедуре. У меня есть уверенность, что мое дело будет принято к рассмотрению и рассмотрено быстро. Если, не дай Бог, мне не удастся получить оправдательный приговор в Украине.
Давайте получим хотя бы решение первой инстанции.
"Мы смеялись, что у нас есть правительство в СИЗО"
- Скажите, Вы все еще считаете себя оппозиционером?
- Конечно. Украинская социал-демократическая партия в парламенте насчитывает формально восемь человек. Не все выдержали, безусловно, испытание оппозицией, к сожалению. Но многие работают по-прежнему в оппозиции.
- Как Вы думаете, а есть ли вообще будущее у оппозиции, с учетом того, что не все "выдерживают испытание", а под угрозой тюрьмы пребывают уже с десяток оппозиционеров?
- Мы смеялись о том, что у нас в следственном изоляторе сейчас тоже существует практически в полном составе "правительство в СИЗО", потому что там министры, замминистра, первый замминистра… К сожалению, у нас не было возможности активно общаться, разве что в коридоре, когда на прогулку шли. Много людей было разных, которые наверняка могли бы свое принести оппозиционному движению.
А вообще, надеюсь, что оппозиция будет. Вопрос в качестве. Нам стоит обратить внимание на модель оппозиции в европейских странах, в США, - как они голосуют, как вырабатывают законы. Мы очень много работали с европейскими социал-демократическими партиями и понимаем, что их представление об оппозиции сильно отличается от украинского. Там это альтернативная позиция, толерантность, уважение, это отсутствие мордобоя и дымовых шашек в парламенте. И каждая власть там помнит, что пришла не навсегда, и рано или поздно ей придется поменяться местами с оппозицией.
Валерия КОНДРАТОВА
Фото - Александр ПЕРЕВОЗНИК