Разведчик Азова: Сейчас нет смысла возвращать Донецк и Луганск
Довоенная биография Сергея "Боцмана" Коротких богата и противоречива - участник российского ультраправого движения, приятель одиозного "Тесака" Марцинкевича, обвиняемый в терроризме на территории РФ и участник нескольких военных конфликтов в разных странах мира в качестве добровольца. После Майдана он решил связать свою жизнь с Украиной и стал одним из лидеров добровольческого батальона Азов, удерживающего стратегически важный Мариуполь от агрессии Москвы. За боевые заслуги "Боцман" в декабре 2014 года получил украинское гражданство лично из рук президента Петра Порошенко. В интервью ЛІГАБізнесІнформ 40-летний разведчик Азова рассказал о войне без официальной ретуши.
- Как ты попал на российско-украинскую войну и какова сейчас обстановка в Мариуполе и Широкино?
- В полку Азов я с самого начала. С первого его дня. Командовал разведротой, штурмовой группой, которая брала Мариуполь: занимался разведкой, составлял планы штурма, а также проводил первое и второе освобождение города.
Официально информация Генштаба следующая: Нацгвардия и милицейские батальоны находятся во второй линии, ВСУ - впереди. И когда происходят какие-то столкновения в Широкино, они пишут, что вот, ВСУ отбили атаку. Так вот: ВСУ в Широкино нет вообще ни в каком качестве. Они там даже не присутствуют. Там находятся либо Донбасс, либо Азов, либо в целом Нацгвардия. Одно время там с нами были морпехи - но это еще в феврале.
В Широкино сейчас никто не живет. Я сам строил там первые укрепления, на которых задержали российские войска 4 сентября. Это единственная возвышенность, которая стратегически позволяет нам, укрепившись, сдерживать все попытки наступления на Мариуполь. Сейчас там наши очень хорошо укрепились. Я даже думаю, это лучшее укрепление из тех, которые существовали за год. Если мы оставим Широкино, то следующая точка, на которой можно закрепиться - это уже будет окраина самого Мариуполя. То есть 23 километра противник пройдет легко. Широкино оставлять нельзя.
- Россияне не прекращают попытки штурма?
- С февраля было, может быть, пять дней, когда не стреляли.
- Сохраняется ли угроза прорыва российский войск к аннексированному Крыму?
- Активной фазы боевых действий нет, но идет активное накапливание техники и войск противника. Если они пройдут Широкино и зацепятся за край Мариуполя, то город начнет "умирать", народ начнет бунтовать и дальше уже дело времени, когда наше "мудрое" руководство его сдаст. Чтобы этого не допустить, нам тоже надо укреплять позиции в Широкино в дополнительные несколько линий.
- Есть ли у россиян возможности для штурма со стороны Новоазовска или Тельманово?
- Теоретически есть, но силы у них не бесконечны. Как показывает опыт всей войны, они делают так: пользуясь полной импотентностью нашего Генерального штаба, они концентрирует все свои силы в одном месте, давят в этом место - отгрызают какой-то кусок территории и потом снова отходят. То есть россияне и террористы никогда не шли широким фронтом. То, что они говорят, мол, будет прорыв через Волноваху и все остальное - да, теоретически они могут это сделать, но реально у них не хватит сил. Им тогда придется выстраивать силы от Волновахи до Бердянска. Я не думаю, что у них хватит сил.
- У нас так получилось, что хорошо сработались с местным СБУ - конкретно с отделом контрразведки. Они близки нам по духу, год назад ведь еще были никем, а точнее, теми, кто мешал остальному СБУ зарабатывать деньги. В отделе "К" есть небольшая группа идеалистов-романтиков, которые к тому же еще оказались и патриотами. Потому координируемся с ними и работать легко и приятно, в отличие от всего остального СБУ, которое по-прежнему занимается крышеванием и зарабатыванием денег.
- Каких успехов достигли в разведке, если можно назвать конкретные примеры?
- Много чего было. Мы проводили разведку Марьинки, и вообще были первой группой, которая в Марьинку входила. Там есть справа разрушенные многоэтажки - это мы их снесли в свое время. Также делали разведку Иловайска - именно с правой стороны, откуда еще до котла туда заходил батальон Донбасс. В отличие от всех остальных, мы появились там с первых чисел августа.
- Приходилось ли сталкиваться с разведкой противника?
- Да, было. Но разговаривать как-то не доводилось в эти моменты.
- А вообще доводилось общаться лично с террористами и российскими военными? Что они говорят о войне?
- Приходилось брать, что называется "языков", но мы их сдаем в СБУ. Сами не общались. Из тех случаев, когда все же доводилось немного поговорить с пленными террористами-диверсантами (российских военных тоже брали, но не я, потому лично не разговаривал) могу вспомнить лишь одного нормального. В том плане, что можно было поговорить, который вызывал какие-то человеческие вещи. Он враг, но адекватный. Просто зомбированный российским телевидением. Это "хантер", который убил начальника мариупольского ГАИ.
- Какие же тогда из них воины?
- Глупые, но достаточно смелые. Может быть иногда смелее, чем наши ВСУ. Впрочем, их отвага зачастую объяснятся употреблением разного рода допинга.
- Сейчас вместе с вами несет службу Донбасс. Как происходит взаимодействие и нет ли конфликтов между добровольцами?
- Да, мы ротируемся. И никаких конфликтов между батальонами не было и нет. Ну, надо понимать, что тот Донбасс, который несет службу в Широкино, не имеет отношение к тому Донбассу, которым командует Семен Семенченко. Там нормальные ребята, с которыми у нас полное взаимопонимание.
- А между добровольцами и ВСУ?
- В нашей зоне ответственности тоже нет конфликтов. В целом же не знаю. Дело в том, что Азов под Мариуполем с самого начала, и другие подразделения, получается, приходят уже к нам. И за счет этого строятся нормальные взаимоотношения.
- Есть информация о том, что благодаря интеграции в структуру МВД Азов обеспечивается лучше, чем другие добровольческие подразделения. Это так?
- Не совсем так. И смотря с чем сравнивать. Проблем все равно хватает. Если сравнивать с ДУК Правый Сектор, которые не получили никакого статуса, а теперь жалуются, что их не обеспечивают, то да. Но они сами виноваты.
- Не только они - Днепр, например.
- Я очень хорошо отношусь к Днепру, мы вместе воевали и дружим, но ошибкой их развития было то, что они, по большому счету, так и остались батальоном одного конкретного человека. Личная гвардия. В итоге, когда этот человек лишил их довольствия, то они остались без денег и без всего.
- Так а у вас как обстоят дела? Стало лучше, когда вы стали Нацгвардией?
- Ну, как лучше? Да, мы получили, наконец, бронетехнику и тяжелую технику. Но заправлять эту бронетехнику часто приходится за счет волонтеров или за счет средств, которые мы сами различными способами изыскиваем.
Когда проходило взятие Широкино, то доходило до того, что топливо для операции мы собирали в Интернете - с миру по нитке. Кто-то топливом давал, кто-то талонами, кто-то карточками, кто-то просто деньги бросал. То есть, это было такое "народное наступление".
У государства очень плохо с логистикой, все забюрократизировано, и те нормы, которые они распределяют, не соответствуют боевой действительности.
- Батальон Ляшко Украина существовал на самом деле или нет?
- Ну, было у него человек 20. По факту, батальон Украина - это была охрана Ляшко.
- Как ты относишься к практике перехода комбатов в политику? Комбат Азова, кстати, тоже народный депутат, но в Раду не ходит.
- Это добавляет батальонам выживаемости. Не секрет, что власти не очень нравятся добровольческие батальоны, и они хотят их убрать вообще с политического поля и жизни государства.
- …или интегрировать в существующие силовые структуры государства.
- Это звучит хорошо, но есть вопрос: во что интегрировать? В современные ВСУ? Так у любого добровольца, прошедшего этот год, боевого опыта и понимания того, как ведется война, в разы больше, чем у этих 400 генералов, которые сидят в Генштабе. Генеральный штаб полностью оторван от реалий современной войны. Я за все время ни разу не слышал, чтобы Генштабом ставились боевые задачи, чтобы он разрабатывал фазы боевой операции: фаза один, фаза два, фаза три и так далее. Это все отсутствует. Был, например, приказ "Взять Широкино", но не поступила четко разработанная схема операции - все решают командиры на местах. То есть люди воюют в рамках своего понимания процессов и тех полномочий, который они захотели сами себе взять. То есть, если командир батальона нормальный, то операция будет проходить нормально, но в этом нет заслуги Генштаба.
Я даже сейчас говорю не о добровольческих батальонах, а, например, о батальонах ВСУ. Если он год отвоевал честно, а не чей-то ставленник и не приехал на месяц для того, чтобы получить статус участника АТО и потом дальше прыгать по карьерной лестнице, то он знает, как надо воевать. Но наверх - в руководство армией таких людей не пускают. Потому что они невыгодны. В ВСУ нет социальной лестницы: когда самые способные должны уходить наверх. Это просто не работает. Если посмотрите на нынешний генералитет, то не найдете ни одного лица, выросшего именно на этой войне.
- Муженко вроде же воевал?
- Когда? Может быть в афганскую войну.
- Нет, сейчас.
- Сомневаюсь
- Вернемся к комбатам-депутатам.
- Да, я же и говорю - их новый статус добавил выживаемости батальонам. Кто-то, как, допустим, Семен (Семенченко - ред.) просто реализовал свои личные амбиции. Если брать нашего комбата (Билецкого - ред.), то он самый злостный прогульщик в Раде. Он сейчас находится в Мариуполе и в депутаты он пошел затем, чтобы больше было возможностей помогать нашим бойцам в чисто бытовых вещах. Получить ветеранам квартиру, раненым - новый протез и прочее. Этим помощники занимаются.
- А остальные комбаты, которые ходят в парламент, причем, зачем-то в камуфляже и не находятся в зоне АТО?
- По поводу камуфляжа я вообще считаю, что ходить в камуфляже по городу это, мягко говоря, глупо и смешно. Если сильно хочется ходить в форме, то есть специальная городская форма, но не те образцы, которые созданы для того, чтобы в них по "зеленке" ползать.
"Боцман" получает украинское гражданство (фото - пресс-служба президента Украины)
А что касается комбатов, то, например, Семенченко я знаю с мая прошлого года, потому могу позволить себе саркастические замечания в его адрес. Он командовал батальоном одно время, но, в основном, занимался пиаром на батальоне Донбасс. А вообще все те комбаты, которые оставили батальоны и все время проводят в Раде - это больше не комбаты. Надо разделять. Береза уже не комбат, и Семенченко не комбат. А Билецкий - комбат, и Ярош тоже.
- Но согласно закону, если человек получает мандат народного депутата, он не может принадлежать ни к какому силовому подразделению.
- Насколько я помню из теории права, закон должен формироваться на основе морального права. Так вот не все наши бумажные законы соответствуют реальному моральному праву, которое справедливо. Какой закон запретит бойцам батальона называть Билецкого комбатом, если они его реально уважают и он реально, а не по телевизору, воюет.
- А разве для того, чтобы командовать батальоном не нужно военное образование? Иметь какие-то основы тактики, планирования, устава, в конце концов?
- Нет. У Билецкого нет военного образования, но у него есть понимание того, что если ты чего-то не понимаешь, то нужно в этом разобраться и научиться. Андрей постоянно учится и не считает зазорным спрашивать советов. Азов привлекает инструкторов из других стран, сами это все оплачиваем. Государство вообще хоть что-то нам начало давать только в конце зимы 2015 года, когда нас уже стало невозможно не замечать, потому что мы стали фактически основной ударной силой в секторе М.
- Можешь назвать цифры, сколько Азов потерял убитыми и раненными за все время войны?
- Убитыми порядка 60 человек. Раненых несколько сотен.
- Можешь прокомментировать историю с батальоном Торнадо? ("Что происходит с ротой Торнадо") Есть официальная версия властей - о том, что там реальные преступления и так далее, и есть позиция добровольцев о том, что мы имеем дело с попытками власти прикрыть свои коррупционные дела. Где больше правды?
- Правда и там, и там. То, что батальон Торнадо был не лучшим в зоне АТО и то, что их расформировали за мародерство, когда те еще были батальоном Шахтерск - это факт. Потом они возникли под новым статусом, и мне непонятно, почему им дали снова собраться…
Я скажу неприятные многим вещи. В нормальном государстве сделали бы следующее: если правда все, что говорят про Руслана (комбат Торнадо - ред.) и у спецслужб есть доказательства, то он тихонько подорвался бы где-то на мине, его похоронили бы как героя и на этом дело бы закрыли, тему закрыли, а батальон отдали бы в более надежные руки. Такая вот циничная правда войны. Но у нас решили из ситуации с Торнадо сделать спектакль, в котором политические очки себе набирают многие. Из-за этого все выглядит не как борьба против Руслана и его ближайшего окружения, а реально как борьба с добровольческой идеей, как таковой.
- Как непосредственный участник событий, расскажи, как проходило освобождение Мариуполя, Марьинки и Широкино. Есть ли разница в том, как все подал Генштаб, и как было на самом деле?
- А я не знаю, как подавал Генштаб.
- Как всегда после побед - все достаточно героично.
- Так все и было героически, но за одним исключением - ВСУ в этом участия не принимали. Расскажу, как было во время освобождения Марьинки - в середине июля 2014 года. Город несколько раз пытались взять ВСУ, а потом они выдохлись из-за низкой мотивации - в ВСУ, когда набирается 2-3 раненых, они отказываются идти вперед. И нет никакого планирования. При том, что они используют и технику и все на свете. Так вот, когда они выдохлись, а у Азова не было ничего, кроме легкой пехоты, город все равно брали добровольцы. Мы взяли один-единственный танк и использовали его так, как положено в нормальных армиях - танк шел не впереди нас беззащитно, как делают в ВСУ, а шел за нами. И просто когда по нам открывали огонь, мы ложились на землю, а танк нас прикрывал. Так и продвигались, так и взяли Марьинку. Был критический момент в самом конце - когда мы уже вышли на окраину Марьинки, которая соединяется с Донецком, и там был блокпост террористов - мы его раздолбали. А потом произошел такой момент - надо было оставаться в Марьинке на ночь для того, чтобы закрепиться на позициях. И ВСУ отдавали Азову все - включая технику, танки, сухие пайки и все остальное, только чтобы, дословно: берите все, что угодно, только нас с собой не тяните.
- ВСУ - это ты говоришь о мобилизованных?
- Да. С кадровыми немножко получше, а у тех, кого нагребли по мобилизации, вообще никакой мотивации нет. Хотя, допустим, в Иловайске я ВСУ очень зауважал. Азов на их фоне был очень хорошо экипирован, а они были раздеты, без брони, без оружия нормального, но очень хорошо держались. Просто честь им и хвала. Опять же, все зависит от командиров на местах.
- С российской армией сталкивались?
- 24 августа, когда началась вся эта новоазовская эпопея, вот там были русские - были их флаги на технике, российская форма и все серьезно. Кстати, россиян наши брали намного больше, чем эти двое - Ерофеев и Александров. Просто из-за постоянных договорняков их меняли и истории не получали огласку.
- У тебя какое звание, раз вы все в Нацгвардии?
- У меня? Никакого. Официально я вообще не числюсь в батальоне, потому что и гражданство Украины я получил лишь в декабре 2014 года.
- Расскажи, чем ты занимался до войны. Почему был вынужден покинуть Россию?
- Сам я из Тольятти, жил в Беларуси, был гражданином Беларуси. А уехать из России пришлось потому, что у меня давно там конфронтация с властями. Я даже был объявлен в розыск.
- По какой статье?
- За терроризм.
- В Азов как попал?
- Во время Майдана приехал в Украину, тут познакомился с Андреем Билецким, который только вышел из тюрьмы. У меня уже был определенный военный опыт - я был в Чечне, на Балканах, в Латинской Америке. И когда формировался Азов, там кроме меня был только один человек с боевым опытом - "Душман", который сейчас командует нашей бронетехникой. Так что тут я остался из тех соображений, что тут рождается новая страна, в которой я хотел бы жить.
Андрей Билецкий, народный депутат
Родственников в России не преследуют за то, что ты воюешь на стороне Украины?
- У меня отец живет в России. Дед, бабка, братья. Но я с ними много лет не общался.
- Политический вопрос. Как ты считаешь, как стоит поступить с оккупированными территориями Донбасса: заблокировать и отделить или пытаться вернуть любой ценой?
- Возвращать их сейчас я смысла не вижу. Их нужно блокировать и ждать развития ситуации. Я был там неоднократно и могу сказать, что Украину там, в большинстве своем, народ не любит. Мы полностью проиграли в Донбассе войну за умы.
Единственное, что мы можем сделать, это доказать людям на оккупированной территории, что в Украине жить лучше. Кстати, жители Мариуполя это уже поняли - если год назад там отношение к Украине было скорее негативное, то сейчас все наоборот.
- Как обстоят дела с контрабандой там?
- Ужасно. Контрабанда процветает, потому я и говорю, что все связи с оккупированными территориями нужно блокировать. Это преступление - торговать с теми, кто убивал наших солдат. Я счастлив, что Азов - одно из немногих подразделений, которые не занимаются контрабандой. А так "мутят" все. Больше всего, конечно же, СБУ.
- Можешь оценить эффективность созданных военно-гражданских администраций?
- За Луганск не скажу, потому что не знаю, а в Донецкой структуре все странно. Например, взять Мариуполь. Как обстоит снабжение ВСУшников хлебом, не знаешь? Его возят из Запорожья. Вместо того, чтобы дать работу мариупольскому заводу. Мое мнение - кто-то кому-то платит откат. То же самое с водой и со всеми услугами. Это провал именно этой военно-гражданской администрации.
Кстати, предыдущий губернатор Тарута был намного эффективнее. Это я просто лично знаю. Но его почему-то сняли - оказался неугоден. Вам все ребята из Азова могут подтвердить, что 4 сентября - в последний день перед "перемирием", когда мы пережили самый массированный обстрел, который когда-либо был, мы его перенесли без жертв именно благодаря Таруте. Он бесплатно предоставил нам огромное количество металлических слябов и подсказал, как из них можно сделать укрытия, которые выдерживали прямые попадания 152-милиметровой артиллерии.
- Тарута финансирует Азов сейчас?
- Поддерживает. Но не поэтому, а объективно могу сказать, что могу сравнить всех губернаторов во время войны и могу сказать, что при Таруте экономическая жизнь Мариуполя была наиболее развита.
- Ринат Ахметов какое-то отношение имеет к финансированию Азова?
- Сомневаюсь.
- Как думаешь, остался ли риск полномасштабного российского вторжения?
- Все дело в голове Путина. Он-то и страшен только тем, что не понимаешь, чего от него ждать. Делать прогнозы - дело неблагодарное еще и потому, что наша разведка не работает вообще, как таковая. Там ГРУ украинское должно работать, как бы оно не называлось, но, я так понимаю, что в свое время оно было куплено Россией и порядка после Майдана еще там не навели.
- Про Торнадо я спросил, а про Мельничука, комбата Айдара - нет. Как считаешь, он заслуживает тюремного срока или это снова нападки на добровольческое движение?
- Тут очень трудно судить. По нему мне ничего особо плохого неизвестно. Говорят, что нарушал закон, но, пойми, там, где идет война, гражданские законы не действуют. Тогда всех судить надо - любого ВСУшника, любого нацгвардейца и любого добровольца. Ведь военное положение не объявлено, верно? И любой досмотр автомобиля, который мы проводим на блокпостах - это уже незаконно. Или во время операций: вот нам надо было остановить танковую атаку 24-го, для этого надо было взорвать первый танк в колонне на мосту. Взяли без спросу первую попавшуюся машину, нашпиговали взрывчаткой и на ней подорвался танк, заблокировав движение остальной колонне. По гражданским законам это преступление, ну так судите меня.
А вообще мое мнение про Айдар такое - это было несколько анархичное подразделение, но те мысли и планы, с которыми они сформировались, были правильными. Рассказывают про какой-то Айдар, который на мирных территориях что-то грабит, ну, если это есть, с этим нужно бороться. Мое мнение - те, кто воюет в зоне АТО, к ним нужно относиться несколько иначе, чем к тем, кто под прикрытием добровольческих брендов беспредельничает на мирных территориях. Государство должно вернуть себе монополию на вооруженные образования, потому что все эти частные коммерческие батальоны и охранные агентства никому не нужны и к добру не приведут.
- Что скажешь насчет обвинений, в том числе и от западных СМИ в том, что азовцы используют нацистскую символику?
- На официальных мероприятиях вы ничего такого не увидите, нет ничего на официальной форме или технике - никаких свастик. А что касается каких-то отдельных фото отдельных бойцов, то не забывайте, что у нас много молодых людей, пришедших, в том числе, из националистических кругов. Точно так же вы можете поинтересоваться и найдете кучу фотографий американского спецназа с татуировками-свастикой и так далее. Я скажу больше, борьба власти с националистами очень глупая и смешная. Во всех странах мира именно националисты составляют костяк всех спецслужб. Потому что это более радикально настроенные люди, способные на поступок и мотивированные на защиту собственного государства. С этим не надо бороться - этих людей нужно правильно расставлять.
- Кстати, о националистах. Какое у тебя мнение о батальоне Січ, который вроде бы под патронатом партии Свобода?
- Нормальные ребята, очень хорошо себя показывают. Только Свобода больше не имеет к ним отношения. Свобода от батальона давно открестилась, как от ненужных им детей. Это милицейский батальон, они сейчас стоят в Курахово (реакция Свободы).
- Каково твое отношение к процессу военной мобилизации?
- Я считаю, что это имитация. Было бы правильнее выбирать специалистов и давать им хорошее материальное вознаграждение. Нет ничего плохого в том, что человек воюет за деньги. А так получается, что пытаются мобилизовать всех, в итоге военкомы живут хорошо, как никогда, а толку мало. У мобилизованных в целом нет никакой мотивации.Подписывайтесь на аккаунт ЛІГАБізнесІнформ в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.