Сергей Козьяков: Для судей должен быть и пряник, и кнут

Новый состав Верховного суда Украины будет сформирован до конца марта 2017 года. После подачи документов и первого отсева количество кандидатов резко сократилось: изначально в конкурсе собирались участвовать около полутора тысяч юристов, а в итоге на 120 мест в суде претендуют только 653 человека. Большинство из них - действующие судьи, так что ввести в систему новые лица, можно сказать, уже не получилось. Почему нарушился изначальный баланс между кандидатами-судьями, адвокатами и учеными, как будет проходить конкурс, на каких авто судьи приезжают в ВККС и сколько судей уволилось из системы, в интервью ЛІГА.net рассказал глава Высшей квалификационной комиссии судей Украины Сергей Козьяков.

- Прием документов на конкурс на должность судьи Верховного суда завершен. Несмотря на внушительное количество изначально желающих принять в нем участие, физически до Высшей квалификационной комиссии судей с пакетом документов дошли чуть больше половины. Почему?

- Документы подали 846 человек (а допущены после проверки документов 653 кандидата - ред). А на первой стадии, действительно, было чуть меньше полутора тысяч юристов трех юридических профессий, которые высказали намерение подать документы. В итоге пришло то количество, которое я назвал.

- Так почему у половины юристов пропал интерес к конкурсу?

- Мы проанализировали причины. Первая: многие не успевали собрать необходимые документы и сомневались, уложатся ли в срок. Но когда они увидели, как строго мы подходим к кандидатам, а мы действительно очень требовательно к этому подошли, то, видимо, решили прийти в следующий раз. Поняли, что Высшая квалификационная комиссия судей в этом плане - весьма жесткая.

- В чем жесткость?

- Есть пакет документов, которые необходимо подать по закону. Неподача хотя бы одного из них в тот день, на который кандидат записался в электронную очередь, означает недопуск.

- Как в визовом центре?

- Точно. Наш сотрудник, который принимал документы, не имел права консультировать кандидата об их полноте. Его задачей было принять, отметить в формуляре птичками, что сдано, затем проставить подпись. После этого он должен был передать весь пакет транзитом на автоматизированное распределение. Компьютер случайным образом показывает, кому из членов комиссии попадают материалы, и член комиссии вместе с его инспекторами определяет, есть ли недостатки.

- Вы говорите, причин было несколько.

- Вторая часть проблем - когда документы в целом были поданы, но кандидаты не принесли доказательства того, что у них есть десятилетний опыт работы судьей, или ученым, или опыт адвокатского представительства интересов клиента в судах в уголовных производствах. Могу сказать, что в этой части судьи подготовились лучше всего, а адвокаты и ученые - в целом хуже, чем судьи. Мы тоже думали, почему так. А потом вспомнили, что на судью в общем-то работает государственная машина. Отделы кадров за последние пару лет судьям несколько раз готовили различные справки и копии документов, например, в процедуре люстрации. Или вот еще нюанс: все судьи в стране заранее получили электронные ключи, которые позволили им зайти на сайт Национального агентства по вопросам предотвращения коррупции (НАПК) и заполнить электронные декларации. Для ученых и адвокатов это была новая процедура, и не все это, видимо, сумели сделать быстро.

И третье: лично я как адвокат в прошлом предполагал, что не все адвокаты смогут найти архивные документы, доказывающие их участие в судебных процессах за последние десять лет. По моему опыту, подавляющее количество адвокатов с индивидуальной практикой не собирают архивы. И даже в адвокатских фирмах они не всегда собираются. Только в крупных компаниях, где делопроизводство налажено серьезным образом, есть архивы. Но как раз от компаний первого эшелона, из топ-50, на конкурс подались считанные единицы кандидатов.

- Пару недель назад вы рассказывали ЛІГА.net, что на конкурс поступило порядка 50% заявок от судей, и суммарно 50% от ученых, адвокатов и "совместителей". То, что физически документы подала только половина заявителей, нарушило этот баланс?

- По регистрации в электронной очереди мы увидели, что процент судей опустился до 47%, адвокатов - вырос до 24%, ученых осталось 14%, и остальные - смешанный стаж. То есть незначительно. Мне интереснее статистика, сколько и в какие суды подали. Потому что у нас не один, а фактически четыре конкурса. Затем мы должны посмотреть представительство между тремя профессиями. И я бы хотел видеть, сколько среди кандидатов женщин и мужчин. Кстати, после процедуры допуска кандидаты округленно распределились следующим образом: судьи: 69%, ученые - 12,5%, адвокаты - 11%, кандидаты со смешанным стажем - 7,5%. Таким образом, доля судей резко возросла, а доля адвокатов упала в 2,5 раза. Могу сказать, что неприятные последствия не в последнюю очередь наступили в связи с наличием в законе о судоустройстве и статусе судей норм, которые фактически закрыли вход в конкурс ученым, работающим или защитившим кандидатские и докторские диссертации в академических институтах.

- Сколько кандидатов в результате претендует на одно место судьи Верховного суда?

- В целом по Верховному суду Украины - шесть. Но даже на стадии фиксации интереса мы обратили внимание, что в Кассационный уголовный суд и Кассационный гражданский гораздо больше желающих, чем в хозяйственный и административный.

- Почему?

- Думаю, больше профессионалов считают себя специалистами в уголовном процессе и гражданском праве, чем в административном и хозяйственном.

- Дальше кандидаты должны пройти специальную проверку. Что это за процедура?

- Мы уже разослали несколько тысяч запросов на спецпроверку. Целый ряд государственных ведомств должны дать ответы. Например, Министерство образования и науки мы просим проверить, действительно ли кандидат получил диплом о высшем образовании в таком-то университете или защитил диссертацию. Министерство обороны должно нам дать информацию о военнообязанных кандидатах. Министерство здравоохранения скажет, действительно ли выдавалась медицинская справка. Это самые обычные вещи. Во многих госорганах проходят спецпроверки, и мы не ожидаем большого отсева на этом этапе. Возможно, несколько процентов.

- Как конкурс будет проходить дальше, и когда мы получим новый состав ВСУ?

- Мы ожидаем, что новый состав Верховного суда сформируется не позднее 30 марта 2017 года. Конкурс пройдет в два этапа. Ориентировочно - 18 января 2017 года или несколько позже кандидаты сдадут анонимный тест: 120 вопросов, четыре варианта ответа. Через несколько дней после этого - напишут практическое задание, в котором необходимо будет написать проект решения кассационного суда. Те, кто успешно их пройдет, выйдут во второй и последний этап конкурса - собеседование по результатам исследования досье кандидата. Кроме того, запланирован психологический тест. Я его уже прошел сам, ожидаю распечатки результатов, которыми собираюсь поделиться с коллегами по комиссии. У нас два руководителя подразделений секретариата тоже прошли, я почитал результаты, и увидел, что характеристика полностью соответствует личностным характеристикам этих сотрудников. Мне их показали без фамилий, но я сразу понял, кому какие результаты принадлежат.

- На каком этапе включается Национальное антикоррупционное бюро?

- На втором этапе. Я думаю, до него дойдут 300-400 кандидатов, и перед собеседованием мы попросим Национальное антикоррупционное бюро дать по ним полную информацию. Одновременно мы также проанализируем содержание электронной декларации.

- Что конкретно будет давать НАБУ?

- Информацию по имуществу, квартирам, машинам. Параллельно мы будем анализировать электронные декларации кандидатов. И будем сравнивать, задавать вопросы, запрашивать документы, подтверждающие, что они репутационно чисты.

Также, напомню, свои выводы по кандидатам должен подать Общественный совет добропорядочности. У нас уже было несколько раундов консультаций, и я членам общественного совета напомнил, что они привыкли критиковать только судей и публиковать информацию только о судьях, а теперь начинается другая жизнь и нужно будет проверять и адвокатов, и ученых. Сейчас мы ожидаем, что общественный совет разработает методику подготовки таких выводов, чтобы подход ко всем кандидатам был равным. Надеюсь, что его выводы будут доказательными. Варианты вроде "все знают, что брал взятки" или "это одиозный судья, ученый или адвокат", нас не устраивают.

- Но ведь доказательность - это функция следствия, а не общественного совета.

- Согласен. Но, например, не так давно на мой смартфон одна общественная организация прислала фотографию недостроенного дома и приписала его судье. Это, к сожалению, информация-пустышка. Потому что нет документов, доказывающих причастность судьи к строительству этого дома, и документов, подтверждающих незаконность финансов, затраченных на его строительство. У нас в конкурсе не будет возможности объявлять перерыв, чтобы получить доказательства наличия имущества у кандидата и его нечестного происхождения. Нам такая информация нужна уже в день ее передачи нам.

На самом деле, общественный совет не возражает против такого варианта, они это понимают и готовы делать. Они понимают, что будет непросто. У них, еще раз говорю, начинается новая жизнь. Причем новая жизнь заключается не только в том, что нужно менять характер информационных отношений, но и в том, что в короткий промежуток времени им нужно будет передать нам достоверную  информацию на несколько сотен человек. А работа не предусматривает оплаты или вознаграждения. И здесь уже вопрос: сколько наши коллеги продержатся? Прагматика простая: надо за что-то жить. Меня это беспокоит, потому что за этим конкурсом пойдет конкурс для помощников судей, которые будут проходить подготовку в Национальной школе судей по сокращенной процедуре. Затем нам надо продолжать квалификационное оценивание действующих судей, это сотни и сотни людей.

И вот здесь я бы хотел, чтобы работа общественного совета была не фрагментарной, - когда освободимся, то сделаем, - а стабильной и систематической. И особенно меня беспокоит, что коллеги хотят получить дополнительные полномочия, но мне кажется, было бы неплохо для начала поработать с ВККС и дать первый результат, а потом уже посмотреть, не надорвутся ли. Поэтому я пока сохраняю умеренный пессимизм.

- Общественный совет добропорядочности пытается расширить свои полномочия, чтобы его негативный вывод был более обязательным для Высшего совета правосудия: для его отмены проголосовать должны не менее 16 членов из 21-го. Что в этом плохого?

- Еще раз: я считаю, нужно начать работу и дать первый результат, увидеть, провальный он будет или успешный. Если выводы наших коллег будут супер-качества, я первым их поддержу. Плохого качества - проинформируем общественность и прессу. Напомню также: европейцы (во всяком случае те, с которыми я общался) считают, что существуют высокие риски в деятельности совета, в особенности их беспокоит теоретическая возможность влияния его членов на отдельных судей. Вообще, у них вызвало серьезное удивление создание такого совета. В Европе и мире примеры создания таких органов в системе судоустройства отсутствуют.

- Судя по вашей риторике, отношения у вас не складываются.

- У нас прекрасные рабочие отношения. Мы с коллегами встречаемся в необходимых случаях. Обычно в моем кабинете любая деловая встреча продолжается не дольше 15 минут, а с ними я работаю по два часа. Также много времени уделяют и другие коллеги. Но мы встречаемся и с представителями общественных организаций, которые не попали в совет.

- Я так понимаю, отчасти это вызвано тем, что с некоторыми членами совета добропорядочности вы, скажем так, не сошлись характерами в вопросе судей Майдана.

- Это не так. К этому моменту ВККС приняла сотни решений, применив максимально строгие санкции в отношении судей, оставшихся на территории аннексированного Крыма и принявших присягу судьи Российской Федерации, а также принявших присягу судьи так называемых ЛНР и ДНР, и судей, принимавших решения, связанные с событиями 2014 года: Майдана, Автомайдана и мирных собраний. По нашей рекомендации уволено около 400 судей. Мы первыми начали работу в этом направлении.

- А сколько из них приходится конкретно на судей Майдана?

- Мы можем дать вам статистику: семь судей рекомендовано нами к увольнению за нарушение присяги в связи с принятыми решениями во время упомянутых событий. Но я прошу вас обратить внимание на следующие вещи. Людьми, которых принято считать судьями Майдана, занимались три государственных органа. Первый - Временная специальная комиссия (ВСК), созданная в соответствии с законом о восстановлении доверия к судебной власти. К сожалению, закон с практической точки зрения был написан ошеломляюще наивно. Поэтому специальная комиссия, вместо того чтобы работать от первого до последнего дня, проработала ничтожно мало времени. Ей не дали этой возможности: не все государственные органы, которые призваны были назначить туда членов, сделали это вовремя.

- Но ведь это не случайно?

- Вот и разберитесь, почему они этого не делали. Это работа журналистов. Люди в составе ВСК работали вполне профессиональные. Дальше специальная комиссия должна была передавать материалы Высшему совету юстиции. И здесь я хочу напомнить, что коллегиальный состав ВСЮ и ВККС был уволен. Вот здорово? Это в стиле действий коммунистов начала 20 века: "Весь мир насилья мы разрушим..." Уволить-то уволили. Может, даже и правильно. Но в законе не был заложен механизм, предусматривающий возможность того, что в новом составе два органа начнут работать на следующий после увольнения день в 9 утра. Новый состав Высшего совета юстиции заработал только через 13 месяцев, а Высшей квалификационной комиссии судей - через девять. При том, что ВСЮ - это конституционный орган, ему ни секунды нельзя не работать. В итоге материалы по судьям ВСК - как следственный по сути орган - для принятия решений не могла передавать в неработающие ВСЮ и ВККС. Драгоценное время было утрачено, а предусмотренные законом сроки применения дисциплинарных санкций улетучивались.

Мы приступили к работе 9 декабря 2014 года. Жалобы начали рассматривать - надо же было подготовиться - в феврале. На тот момент в ВККС накопилось более десяти тысяч нерассмотренных дисциплинарных жалоб. Вот такая нагрузка. По полторы тысяч жалоб на члена комиссии. И еще одна тысяча жалоб на действия судей продолжала поступать в комиссию ежемесячно.

В июне ВСК и ВСЮ тоже возобновили работу. Чтобы не было трех практик в принятых решениях, мы рассмотрение дел по Майдану, Автомайдану и мирным собраниям приостановили через какое-то время после установления официальных отношений между Временной специальной комиссией и Высшим советом юстиции. Потому что почти по всем делам одна жалоба заходила к нам, вторая, аналогичная, в ВСК или ВСЮ. Могло ведь так быть, что мы принимаем одно решение, а ВСЮ совсем другое? Могло. Чтобы не было такой глупости, мы ждали, пока будет решение этой связки ВСК-ВСЮ.

- Конкретно у вас квалификационное оценивание прошли судьи Мельничук и Санин, которые собственно запрещали мирные акции протеста в Киеве, и судья Билык, который лишал водителей прав за поездку в Межигорье.

- Конкретно по каждому из них не помню. В целом практика была такой: когда судья приходил на квалификационное оценивание, мы смотрели, есть ли на него жалобы в ВСЮ. Если есть, и их рассмотрение не завершено, объявляли перерыв, ожидая решение ВСЮ. Впоследствии, опираясь уже на это решение, продолжали оценивание. Как минимум по одному из них, по памяти не помню, было решение Высшего совета юстиции о том, что он не нашел нарушений. Мы обязаны считать это отсутствием оснований для негативного оценивания судьи. Если другой негативной информации на него нет, он успешно проходит оценивание. Такова юридическая составляющая процедуры оценивания, установленная предыдущей версией закона о судоустройстве и статусе судей.

Давайте предположим, что мы, игнорируя решение ВСЮ, оцениваем судью отрицательно. Дальше происходит то, что у нас было в других делах: судья идет в Высший административный суд, и его практика в ста случаях из ста - против нашего решения. Оно отменяется.

- Насколько квалификационное оценивание позволило очистить судебную систему?

- Это только первый этап; квалификационное оценивание проходил 361 судья. По нашей статистике, 20% из них либо не пришли на оценивание, либо подали в отставку. По европейской практике уже эти цифры - ошеломительная статистика. Мы закончили оценивать 6 июня 2016 года. А чуть позже, тоже в июне, Конституционный суд Украины принял решение о возвращении льгот и гарантий судьям, которые подали в отставку. В результате строгой процедуры оценивания, в которой мы задавали вопросы и по имуществу, и по качеству судопроизводства конкретного судьи, и возврата льгот, 1600 судей с июня по конец сентября ушли в отставку.

- Из какого количества?

- Примерно из семи тысяч судей. Это почти треть. Это огромное количество. Можно считать, что судебная система самостоятельно произвела гигантский шаг к очищению.

- По какой причине преимущественно подавали в отставку?

- С одной стороны, повлияло квалификационное оценивание с риском того, что всплывет информация о шести автомобилях, четырех домах и десяти участках земли судьи, а с другой стороны - возвращение гарантий и льгот при уходе в отставку. Это, можно сказать, достойный вариант очищения судебной системы. Нельзя сбрасывать со счетов и огромную психологическую усталость многих судей от непрерывной критики со стороны политиков, СМИ и гражданского общества. Ушли ведь не только плохие, непорядочные судьи. И хорошие и порядочные ушли. Ушло много опытных судей.

В Украине судебной системе доверяют только 37% опрошенных: инфографика

- Общественные организации изучили декларации за 2015 год и подсчитали, что на руках украинских судей и членов их семей суммарно - более миллиарда гривен.

- Дело даже не в богатстве. Меня потрясло не это. Одна из судей проходит квалификационное оценивание. Смотрим в декларацию: новый автомобиль за 42 тысячи долларов. Ее доход явно не позволяет ей приобрести такое авто. Спрашиваем, откуда это - муж купил. А кто муж? Безработный. Как, постойте, а он давно не работает? Не знаю. А он вообще когда-нибудь работал? Не помню. Вот такие ответы поразили, а не само по себе имущество.

Но многие судьи смогли принести доказательства честного происхождения имущества.

- На оценивание на дорогих автомобилях приезжали?

- Были истории еще до оценивания. В первые месяцы работы комиссии приезжали и на дорогих мерседесах за 100 тысяч долларов, и на эксклюзивных авто, и в часах за 20-30 тысяч долларов. Сейчас сошло на нет.

- Стараются не светить?

- Меняется психология, и мы рады этому. Поэтому система самоочищается. Но есть и обратная сторона. Мне кажется, законодатель не до конца продумал возможные последствия. Судьи уходят в отставку не равномерно по всей стране, могут уходить и целыми судами. Таким образом, сейчас до десяти судов не работают совсем, например, суд в Яремче. Более чем в двухстах судах работают менее 50% судей. В апелляционных судах ситуация вообще критическая: есть такие, где восемь судей осталось в крупных городах. Есть окружные административные, где из 50 осталось до 10 человек.

К чему это приводит? К невероятно увеличившейся нагрузке на отдельного судью. А это означает задержку в сроках рассмотрения - прямое нарушение Европейской конвенции по правам человека. Это ухудшение качества: сегодня было 10 дел, а завтра уже 30. Об этом надо крепко думать - необходимо обновление судейского корпуса. А быстро, за четыре месяца, как с отставками, обновить его не получится. Это популистские нечестные и подлые сказки о том, что по стране якобы ходят десятки тысяч подготовленных юристов, которые прямо завтра с утра могут начинать охотно, квалифицировано, подготовлено, честно, некоррумпировано работать судьей. Это наглая ложь, так и оставьте в тексте. Это невозможно. В Европе во многих странах судью готовят от 30 до 48 месяцев. У нас сейчас закон предусматривает срок подготовки - 12 месяцев. Но это после того, как все конкурсы пройдены. А потом еще присяга. Это означает, что если сегодня объявить конкурс на добор, то новые судьи придут в систему в лучшем случае через 20 месяцев. И все это время действующие судьи будут продолжать работать в тяжелейших условиях. Мне кажется, пора СМИ и общественным организациям, которые многое сделали для создания негативной ауры вокруг судей, подумать над тем, как помочь судебной системе провести обновление. Ведь пора, наконец, закатать рукава и помочь судьям работать спокойно, профессионально, честно и с достоинством. Именно помочь.

Вот например, я, к сожалению, не очень много видел информации о том, как общественность в справедливом гневе требует у Верховной Рады провести процедуру голосования за рекомендацию о назначении более 800 судей-пятилеток на бессрочный срок. А это огромный резерв для судов, ожидающих их возвращения на работу. Прошло более трех лет ожидания. Государство выплатило несколько сотен миллионов гривень неработающим судьям.

- Какой сейчас некомплект судей?

- Думаю, порядка 30-35%. Впрочем, статистика по отдельным судам только начинает разрабатываться. В части обновления судебной системы конкурс в Верховный суд - гигантский шаг. В таких масштабах это делается впервые. Но это только Верховный суд. А есть еще вся страна.

- Новые судьи Верховного суда будут получать, как анонсируется, высокую зарплату. Позволит ли это снять коррупционные риски, чтобы украинцы могли рассчитывать на правосудие хотя бы в высшей инстанции?

- Снимает, конечно. Но должен быть пряник и должен быть кнут. Пряник для судьи Верховного суда, предложенный государством и обществом - это судейское вознаграждение порядка 9 тысяч долларов в месяц и огромный аванс доверия общества, а кнут - внимание Национального антикоррупционного бюро Украины и Национального агентства по предотвращению коррупции. И пусть работают, получая большое профессиональное удовлетворение. А мы с вами давайте поможем им сохранять уверенность и достоинство.

Читайте также: Новая кровь. Есть ли шанс на очищение Верховного суда Украины

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter, Facebook, ВКонтакте и Одноклассниках: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.