Патент на гены: суперприбыль против человеческих жизней
Недавно Верховный суд Соединенных Штатов начал рассмотрение дела, касающегося крайне проблематичного вопроса о правах на интеллектуальную собственность. Суд должен ответить на вопрос: могут ли человеческие гены - ваши гены - быть запатентованы? Иными словами, можно ли позволить кому-то владеть исключительным правом, скажем, проверять, имеется ли у вас набор генов, который предполагает более чем 50-процентную вероятность развития рака молочной железы?
Для тех, кто не посвящен в тайны мира интеллектуальной собственности, ответ кажется очевидным: нет. Ваши гены принадлежат вам. Компания может владеть, самое большее, интеллектуальной собственностью, касающейся генетического теста; и, поскольку научные исследования и разработки, необходимые для совершенствования этого теста, могут стоить больших денег, компания может справедливо взимать плату за его проведение.
Но компания Myriad Genetics, головной офис которой располагается в штате Юта, требует большего. Она заявляет свои права на все тесты на наличие двух важных генов, связанных с раком молочной железы - и жестко требует соблюдения этих прав, хотя их тест уступает тому, который Йельский университет был готов проводить за гораздо меньшую плату. Последствия могут быть трагическими. Полное доступное тестирование, которое определяет пациентов с высокой степенью риска, спасает жизни. Препятствование такому тестированию стоит жизней. Компания Myriad - это реальный пример американской корпорации, для которой прибыль превыше всех остальных ценностей, включая ценность человеческой жизни.
Этот случай особенно острый. Как правило, экономисты говорят о компромиссах: более слабые права на интеллектуальную собственность, как утверждается, снижают стимулы к инновациям. Ирония заключается в том, что открытие Myriad было бы сделано в любом случае благодаря финансируемым государствами международным усилиям по расшифровке всего генома человека, что стало выдающимся достижением современной науки. Социальные выгоды открытия Myriad, сделанного чуть раньше, были незначительными по сравнению с расходами, к которым привела ее бездушная погоня за прибылью.
В более широком смысле все чаще высказываются мнения о том, что патентная система, в ее современной разработке, не только накладывает бесчисленные социальные расходы, но также не может максимизировать инновации - как это демонстрирует генный патент Myriad. В конце концов, Myriad не изобретала технологии для генного анализа. Если бы эти технологии были запатентованы, Myriad могла бы и не сделать свои открытия. И ее жесткий контроль над использованием ее патентов препятствует разработкам других компаний в сфере лучших и более точных тестов на наличие этого гена. Суть проста: все исследования основываются на проведенных ранее. Плохо разработанная патентная система - как та, которую мы имеем сейчас ‑ может затормозить последующие разработки.
В связи с этим мы не выдаем патенты на основные достижения в области математики. И именно поэтому исследования показывают, что патентование генов сократит выработку новых знаний в этой области: ведь самый значительный вклад в новые разработки делают именно прежние знания, к которым патенты ограничивают доступ.
К счастью, не прибыль мотивирует наиболее значительные достижения в науке, а само стремление к знаниям. Это касается всех преобразовательных открытий и инноваций - ДНК, транзисторы, лазеры, интернет и т. д.
Федеральный прокурор США Южного округа Нью-Йорка недавно обвинил швейцарского фармацевтического гиганта, компанию Novartis, именно в этом - компания незаконно предоставляла проценты от продаж, гонорары и другие поощрения врачам - и именно этим она обещала не заниматься после вынесения решения по подобному делу тремя годами ранее. Действительно, Public Citizen, группа защиты прав потребителей США, подсчитала, что только в Соединенных Штатах фармацевтическая промышленность выплатила миллиарды долларов по результатам судебных решений и финансовых расчетов между фармацевтическими производителями и федеральным правительством и правительствами штатов.
К сожалению, США, как и другие развитые страны, всегда настаивали на более строгих режимах защиты прав на интеллектуальную собственность по всему миру. Такие режимы ограничили бы доступ бедных стран к знаниям, необходимым для их развития - а значит, оставили бы сотни миллионов людей, которые не могут позволить себе препараты по монополистическим ценам, без жизненно важных непатентованных лекарств.
Оригинальное соглашение кажется предельно ясным: ВТО должна расширять систему этих "гибкостей" по просьбе наименее развитых стран. И хотя эти страны в настоящее время озвучили такой запрос, США и Европа, кажется, не спешат его удовлетворить.
Права на интеллектуальную собственность - это правила, которые создаем мы - и предполагается, что они должны улучшать социальное благополучие. Но несбалансированные режимы защиты интеллектуальной собственности оказываются неэффективными - включая монопольную прибыль и неспособность максимизировать использование знаний, - что препятствует развитию инноваций. И, о чем свидетельствует случай с Myriad, они даже могут привести к ненужным жертвам.
Режим интеллектуальной собственности Америки - и тот режим, который США помогли навязать всему миру через соглашение ТРИПС - является несбалансированным. И нам всем остается надеяться, что, принимая решение по делу Myriad, Верховный суд будет способствовать созданию более разумной и гуманной системы.
Джозеф Е. Стиглиц, лауреат Нобелевской премии в области экономики,
профессор Колумбийского университета
©Project Syndicate, 2013