Адвокат семей Небесной сотни: МВД своих не сдает, круговая порука

С момента расстрела Небесной сотни на Институтской прошло более полутора лет. Снайперы и автоматчики Беркута открыто расстреляли демонстрантов, которые пытались подняться вверх по улице до правительственного квартала. Десятки людей были убиты, сотни - искалечены бойцами Беркута в ночь накануне расстрела во время штурма Майдана. За расстрелы, убийства, избиения участников акции до сих пор никто не осужден.

Более того, в милиции продолжают работать те сотрудники Беркута, которые подозреваются в причастности к этим преступлениям, и их даже не отстранили от должностей. Электронный браслет уже сняли с бывшего командира второй роты Беркута Анатолия Логвиненко, которого подозревают в пытках над участниками Автомайдана в Мариинском парке - он занимает ответственную должность в Фонде госимущества, и браслет мешал ему ездить в командировки в регионы. В октябре в Киев, по данным журналистов, вернулся беглый генерал МВД времен Майдана Алексей Крикун, который якобы размещал Беркут в семейном санатории в Пуще-Водице и получил за это миллион гривень от государства.

Следствие по эпизодам, связанным с Майданом, сейчас ведет управление спецрасследований Генпрокуратуры. Информация о нем подается очень дозировано и, не исключено, согласовывается с высшим руководством страны. На днях генеральный прокурор Виктор Шокин сообщил, что ГПУ не нашла подтверждения информация о том, что к организации расстрелов на Майдане, помимо режима Януковича, были причастны российские чиновники. "Сейчас я не располагаю данными о том, что в расстреле Небесной сотни есть российский след", - сказал он. Версию о том, что за убийствами стоит помощник Путина Владислав Сурков, несколько месяцев раскручивал тогдашний глава СБУ Валентин Наливайченко - и высшее руководство страны не возражало. 

О том, чем вызвана "смена концепции" в следствии, как сотрудники Беркута продолжают работать в системе МВД и почему важно допросить всех постояльцев отеля Украина в феврале 2014 года в интервью ЛІГА.net рассказала адвокат Небесной сотни Евгения Закревская.

- На каком этапе сейчас находится расследование уголовных производств, связанных с убийствами на Майдане? Некоторые адвокаты утверждают, что следствие тормозится.

- Существуют некие объективные и субъективные причины, которые влияют на ход расследования. Из объективных - очень большой объем обрабатываемой информации, проблемы с доказательствами. Субъективно - мы наблюдаем отсутствие не то что помощи, но хотя бы непротиводействия со стороны руководства подавляющего числа реальных и потенциальных подозреваемых - МВД. Кроме того, очевидно, что руководство ГПУ до сих пор не до конца осознает важность этого расследования - в управлении спецрасследований, которое ведет следствие по всем преступлениям Майдана, катастрофически не хватает следователей, аналитиков, отсутствует необходимое оборудование. Это крайне странное отношение к "делу чести", к самому резонансному делу за последние годы, и не только в Украине.

- В чем проявляется такое противодействие со стороны МВД?

- Большая часть потенциальных подозреваемых, я имею ввиду беркутовцев, продолжают работать в структуре Министерства внутренних дел. Это такая позиция МВД: они своих сотрудников не увольняют, пока не будут вынесены приговоры. Соответственно, Генеральная прокуратура ведет следствие по большей части против действующих сотрудников милиции. Суды не удовлетворяют ходатайства даже об отстранении от должности. И подозреваемые работают, влияют на своих подчиненных. Мало того, происходят организованные привозы сотрудников Беркута в суды для поддержки своих. Эти факты подтверждены результатами внутренних проверок, которые, правда, к нам попадают спустя полгода-год. Например, по событиям годичной давности, когда беркутовцы приезжали в поддержку Садовника, выяснилось, что это происходило в рабочее время, на служебном транспорте. Это санкционировано, организовано и поддержано и обеспечено фактически со стороны МВД.

- То, о чем вы говорите - это официальная позиция Авакова, МВД?

- Да. А как можно думать иначе? Аваков не считает, что то, что происходило на Майдане, является основанием для увольнения. Они играют с юридическими понятиями, ссылаясь на презумпцию невиновности: пока нет приговора, ничего не имеем права делать. Конечно, без приговора никто никого не может называть виновным в преступлении. Но можно было привлечь к дисциплинарной ответственности - за невыполнение устава, за нарушение присяги, за несоответствие занимаемой должности в силу того, что милиционер в момент и в месте совершения преступления не видел его, не слышал, не помог потерпевшему, не прекратил совершаемое преступление.

Мы даже пока не говорим о том, что он мог сам совершить преступление - у нас презумпция невиновности, но все остальные моменты установлены. И все эти четыре компонента игнорируются. Это полный абсурд. Тем более что прохождение аттестации как раз и предполагает отсеивание, в том числе и по таким критериям людей, которые не соответствуют занимаемой должности. А я считаю, что это именно так.

- То есть фактически позиция МВД - своих не сдаем?

- Эта позиция прослеживается четко. А беркутовцы это знают и ведут себя соответственно.

- И у них, пока они при должностях, есть возможность влиять на следствие?

- Так и происходит. Например, в июле 2014 года Андрей Дидюк (теперь - командир полка милиции общественной безопасности специального назначения, бывшего Беркута, во время Майдана был замкомандира спецроты киевского Беркута Дмитрия Садовника - ред.) проводил служебную проверку по поводу исчезнувшей беркутовской документации. А сейчас сам является подсудимым по избиению участников акции 30 ноября. Естественно, в июле 2014 года всем уже было известно: кто где работал во время Майдана, кто какие должности занимал. Тем не менее, именно ему было поручено провести эту служебную проверку.

- На прошлой неделе суд также смягчил ограничения в отношении бывшего бойца Беркута Анатолия Логвиненко - ему разрешили ездить в командировки.

- Бывшего командира второй роты Беркута Анатолия Логвиненко подозревают в нападении на желтый автобус Автомайдана, избиении пассажиров и водителя, пытках над ними в Мариинском парке с последующей передачей в райотдел. Сейчас этот человек является главным специалистом в Фонде госимущества отдела по внутренней безопасности и предотвращению коррупции. И на том основании, что ему необходимо якобы ездить по регионам и проводить проверки, с него сняли обязательство брать разрешение следователя на выезд с места проживания, а в последующем - и электронный браслет. Он остался просто под личным обязательством, без какой-либо возможности контролировать его перемещения со стороны ГПУ. Полное пренебрежение к закону о люстрации. Не могу точно утверждать, но не знаю, как можно было избежать люстрации в его ситуации, кроме как получить справочку из АТО, которая у нас прощает все грехи. Они все там побывали. Именно с этой целью.

Или взять ситуацию с Антоновым - это беркутовец, который тоже подозревается в разгоне Майдана 30 ноября. Установлен, опознан. Прокуратура просила отстранить его от работы. Суд в какой-то момент это отстранение не продлил. Но тут примечательно другое. Было одно обращение из милиции, в котором просили не отстранять Антонова от работы, поскольку он очень нужен. Подписал это обращение подполковник Янишевский. Который через какое-то время и сам попал под стражу в связи с расстрелом 20 февраля.

То есть понятно, как работает круговая порука, насколько это цинично.

- Какая роль судов в саботаже расследования дел Майдана?

- У нас не реформирована прокуратура, судебная система и МВД, новая полиция никак не влияет на существование старых спецназовцев; отсутствует не только люстрация, но и переаттестация и даже дисциплинарное преследование за совершенные правонарушения. В какие-то моменты следствие упирается в круговую поруку: судьи, милиция, прокуроры. Я имею в виду тех, кто причастен к делам Майдана. Система противодействует тому, чтобы какое-то из этих звеньев цепи было привлечено к ответственности.

Судьи считают нормальным не отстранить подозреваемого в преступлении от должности. Были вопиющие случаи. Ситуация по событиям штурма ОГА в одном из областных центров: мы приходим на следственный эксперимент, нужно воспроизвести обстоятельства преступления - следователь избивал потерпевшего. И вот оказывается, что тот же следователь (который избивал) сидит в том же кабинете, на том же рабочем месте, и говорит, что он будет присутствовать на следственном эксперименте, что никто его не выгонит, потому что он на работе. Очевидно, это ненормальные обстоятельства для расследования.

- Если возможна круговая порука, то это уже позиция высшего руководства страны?

- Получается, что так. Скорее всего, есть такая позиция. Но тут достаточно было бы даже отсутствия позиции. Для того, чтобы что-то изменить, нужна воля. А чтобы ничего не делать - в принципе, ничего и не надо. Хотя, я думаю, тут умысел есть вполне определенный. Это подтверждается и ответами на наши запросы. Гарантированный иммунитет.

- Как вы оцениваете работу Генеральной прокуратуры?

- Я бы разделяла тут руководство ГПУ и Управление специальных расследований - собственно следствие. И еще смотря за какой период. Изначально там был просто ад.

- При Яреме?

Да и при Махницком все было очень печально. Мне кажется, они думали, что и так сойдет - какие-нибудь два эпизода расследуем, найдем парочку виновных и скормим это обществу. Мы потратили немало времени, чтобы донести по-моему очевидное: нет, слить расследование не получится. В основном это касается высшего руководства. На нижнем уровне следователи, хоть и не все, конечно, и даже не половина, но действительно занимались расследованием. Первое, чего удалось добиться в 2014 году - начать процесс объединения уголовных производств по Майдану в одном следственном управлении. А для этого его надо было создать. А для этого - убедить сначала всех, а потом и генпрокурора, что это необходимо. Процесс объединения продолжается до сих пор, буквально несколько дней назад еще несколько эпизодов присоединили. Я оцениваю это позитивно, но как-то слишком уж растянуто во времени. В управлении ГПУ по специальным расследованиям наибольшая концентрация конструктива. Со всем, что за его пределами - сложно. Но все равно, есть вопросы к квалификации, есть моменты упускания свидетелей, доказательств, их недостаточная фиксация. Наверное, я никогда не буду довольна работой прокуратуры.

Огромная проблема с экспертизами. Часть из них проведена ужасно некачественно. И с этим уже невозможно ничего сделать. Проводятся они очень долго. На это тоже есть объективные причины. Такого вала экспертиз не было никогда, система не рассчитана на это. Но есть и субъективные причины: квалификация, недостаток финансирования, банально - нехватка реактивов.

- Что с идентификацией сотрудников Беркута, которые расстреливали Небесную сотню?

- Большей частью они идентифицированы.

- То есть их личности известны?

Большей частью. Я не могу сказать больше, это не открытая информация.

- Как идет расследование эпизода о расстреле Небесной сотни 20 февраля?

- У меня много вопросов в данном эпизоде к следствию. Это и качество проведения следственных экспериментов, и непроведение, и отсутствие части информации в материалах дела, и часто безалаберный допрос свидетелей, очень поверхностный, некачественный и неглубокий. Это становится заметным в суде. Все усложняется тем, что сейчас в суде обвинение может оперировать только теми доказательствами, которые были собраны в производстве, а оно завершилось в августе 2014 года, год назад. Все, что появлялось с тех пор - видео, свидетели - их данными обвинение оперировать не может. Не их вина, но все же. А это процесс постоянный, и мы еще несколько лет точно будем собирать: кто-то будет вспоминать обстоятельства, раскрывать видео, хранившееся для коммерческих проектов.

Огромная проблема в том, что обвинение предъявлено только по убитым. Хотя фабула обвинения предполагает, что теми же действиями (выстрелами), охваченными единым умыслом, помимо смертельных были нанесены и большое количество несмертельных ранений протестующим. Если человек неприцельно стрелял в толпу и кого-то убил - это убийство, а если ранил - это покушение на убийство. И это должно отражаться в квалификации преступления.

Еще из глобальных недостатков - следствием на момент его окончания не были точно установлены место и время всех ранений. Может, вы видели видео, которое предоставили в суде потерпевшие - оно появилось через полтора года с момента расстрела. В этом видео собрана информация по месту и времени каждого смертельного ранения 20-го февраля.

По моим эпизодам я могу подтвердить, что место и время установлены правильно. Как по мне, это первое, что надо было сделать следствию. То, что дело передали в суд с неустановленным временем и местом всех смертельных ранений - абсурд. То же самое нужно сделать по всем раненым.

- Раненые хотя бы допрошены?

- Многие допрошены. Но не вся эта информация мне доступна, только по "моим" потерпевшим. Идут следственные эксперименты, экспертизы.

- Есть смысл их проводить спустя полтора-два года?

- Конечно. Это надо делать в любом случае. Установить, кто где был, в какой момент был ранен, как перемещался. Это обязательные элементы реконструкции всего преступления.

- Недавно в Киеве прошли обыски у членов партии Свобода. Депутат Сергей Лещенко связал это с расследованием эпизода об обстреле Небесной сотни, возможно, из открытого окна гостиницы Украина. Для адвокатов потерпевших, это обстоятельство было новым?

- Мы об этом видео знали, оно появилось еще в день расстрела. Лично я, в том числе, передавала его в Генеральную прокуратуру. Я и в отеле Украина запрашивала информацию о том, кто проживал во всех номерах, потому что нужно опросить всех, кто там жил и работал. Я не вижу в этом ничего возмутительного. Это нормально. Все, кто там находился, могли быть свидетелями. Это не говорит о том, что кого-то подозревают. Обычная проверка информации. Отель мне отказал. Я пыталась получить доступ через суд - тоже ничего не получилось. Писала в Генеральную прокуратуру обращение, чтобы они это сделали. Ответа до сих пор нет, кроме того, что мой запрос приобщен к делу и отрабатывается. Я встречалась с журналистом, который снимал это видео. Это реальный живой человек, он в это верит. Не думаю, что есть основания подозревать каких-то конкретных людей. Но основание для проверки точно есть, и ее надо делать.

Я бы тут даже обратилась к депутатам, и не только Свободы - почему они считают, что активисты, люди, которые находились на Майдане, на Институтской, в холле отеля, свидетели, пострадавшие должны ходить в прокуратуру и давать показания, передавать свое фото-видео, и они это делают, ищут близких убитых, передают им информацию, приезжают за тридевять земель на следственные действия, жертвуя своим временем, выезжая на день из АТО, вместо отпуска - а депутатов процесс расследования не касается? Читала, кто-то из депутатов сказал, что при обыске передал следствию видео и фотографии с Майдана. А почему раньше нельзя было это сделать? Почему бы самим не обратиться если не в прокуратуру, то хотя бы к потерпевшим, передать им информацию? Помочь. За редким исключением, депутаты очень безответственно относятся к расследованию.

- У адвокатов до сих пор нет всей информации о том, кто жил в гостинице Украина?

- Мне ее никто так и не дал. Я так понимаю, Генпрокуратура обыски на основании ответов на запросы и проводит. Но это только 11-й этаж. И только одно окно. А остальные? Надо поголовно всех опрашивать, тогда мы получим более полную картину. И главное: это никак не может быть аргументом того, что Майдан расстрелял сам себя. Мы знаем, что большинство убийств были совершены из другого сектора. Этот сектор четко установлен. Большинство - это около 45-ти. Точно не из этого окна. Сто процентов. И этих манипуляций не должно быть.

- Наливайченко, будучи главой СБУ, несколько месяцев заявлял, что к расстрелам на Майдане причастен помощник Путина Владислав Сурков. Сейчас Виктор Шокин опроверг информацию Наливайченко, эта версия явно сливается. Почему?

- Третья сила, российский след, как угодно назовите, не ограничивается тем, что говорит Наливайченко. Это только маленький сегмент из всего расследования. Подтвердятся данные по Суркову или опровергнутся - это не может считаться опровержением российского следа. Поэтому то, что сказал Шокин - полный бред, честно. По поводу Наливайченко - я очень надеюсь, что представители потерпевших наравне с Ложкиным, с Кошкиной, с Генпрокуратурой смогут увидеть эти доказательства. И самостоятельно требовать от следствия их анализа. Если Наливайченко видит, что Генпрокуратура никак не реагирует - как по мне, логично передать эту информацию потерпевшим. Потому что, по данным Генпрокуратуры, то, что передает Наливайченко, не является подтверждением его слов.

В любом случае, все это не значит, что фсбшников на Майдане не было. Они были. И то, что Сурков прилетал в Киев (а последний раз прилетел он уже после расстрела), тоже само по себе ничего особенного не значит. Наливайченко же не первый раз это говорит. Когда он еще был главой СБУ, я лично направляла на каждое его заявление в СМИ запросы. Ни на один из них никаких доказательств предоставлено не было. Никакой информации - тоже не было. Может, сейчас, когда он не глава СБУ, и у него поменялась позиция, что-то изменится. Если предоставит - буду очень рада.

- Вопрос российского следа не снят?

- Однозначно не снят, 100%. Шокин допустил элементарную логическую ошибку. Такая примитивная двухходовочка, вместо того, чтобы опровергнуть Наливайченко, опровергнул "российский след" вцелом.

- Следствие идет полтора года. Реально ли в эти сроки установить истину?

- За полтора года можно было сделать намного больше, но все преступления расследовать было невозможно. Объективно нужно больше времени и все реально. Установим. Надеюсь, по большинству эпизодов. Но одно дело установить (раскрыть преступление), а второе дело доказать (расследовать), это сложнее и дольше. Обвинение прокуратуры и все доказательства должны пройти испытание судом. И только потом выносится приговор.

- Заместитель генерального прокурора Виталий Касько заявил, что офис прокурора Гаагского трибунала изучит возможность расширения своей юрисдикции на расследование дела по Майдану. Какие это открывает перспективы?

- Мы давно работаем в этом направлении, участвовали в самом первом предоставлении в МУС материалов, которые собрали общественные организации по событиям на Майдане. Для того, чтобы Международный уголовный суд начал расследование, необходимо было, чтобы а) Украина признала его временную юрисдикцию - она признала, и б) чтобы в международный суд дошло это признание, а у нас оно шло аномальное количество времени - но уже дошло. Дальше наступает стадия предварительного рассмотрения - суд изучает, имели ли место преступления против человечности. Здесь влиять на решение (предоставлять информацию о преступлениях) могут и обычные люди, и общественные организации, и органы следствия. Если подтвердится наличие факта преступлений против человечности, должно быть выполнено условие комплиментарности. Преступлениями, которые расследуются с помощью национальных механизмов, Международный уголовный суд не занимается.

Но в случае, если на национальном уровне будет установлено системное противодействие расследованию, и окажется, что Украина сама не может или не хочет это делать, начнет работу Международный уголовный суд. Чтобы не было иллюзий, это займет очень много времени. Плюс они не будут заниматься первичным сбором доказательств, - к тому моменту будет практически нечего собирать, и у них нет ресурса. Так что это все равно мы должны делать - адвокаты, следствие и гражданское общество.

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.