Богомолец: Убийцам Небесной сотни дали время уйти и скрыть улики

По мнению ведущего полевого врача Евромайдана, а ныне советника президента Ольги Богомолец, в первые дни после расстрела Небесной сотни доказательства кровавого преступления были уничтожены, а виновным умышленно позволили уйти. Столь необходимой политической воли для сбора улик и наказания преступников Украина после Евромайдана так и не увидела, заявила Богомолец в интервью ЛІГАБізнесІнформ.

- Можно ли было избежать такого количества жертв 18-20 февраля? Что могла сделать оппозиция того времени для этого?

- Конечно - если бы у власти тогда были другие люди и президентом был бы другой человек - тогда людям вообще бы не пришлось выходить на Майдан. Что касается отдельных политиков, считаю, что некоторые пытались использовать Майдан для достижения и своих личных целей. Люди же стояли на Майдане не для того, чтобы привести во власть конкретных людей и, в частности, даже тех, кто сегодня пришел к власти. Целью протестующих было - изменить систему и избавиться от коррупции. Процесс изменений идет очень медленно и тяжело, но идет. Именно сегодня, попав в эту систему, которую мы все мечтали изменить - я понимаю, что система - это, прежде всего, люди со своими целями, и многие из тех, кто привыкли жить у кормушки - очень не хотят от этого отказываться.

- Возможно ли было избежать стольких жертв? Вот вы, например, говорили о том, что мирное шествие 18 февраля, с которого начались массовые избиения и убийства, было необязательным.

- Порядка 1500 человек были избиты и получили ранения 18 февраля в ходе мирного шествия. Около 10 человек были убиты, многие пропали без вести. Такое развитие событий можно было спрогнозировать. Это результат, в какой-то степени, политической недальновидности. Многие не думали о последствиях. Возможно, мирное шествие было ошибкой. Я не могу оценить ситуацию полномасштабно, так как не была политическим лидером Майдана, а работала простым врачом и оказывала помощь всем пострадавшим. Если бы я была в политическом штабе и сказала "не ведите людей!", а меня не послушали, тогда бы я имела право сейчас критиковать и говорить об обязательности или необязательности мирного шествия 18 февраля.

- Можете ли вы назвать кого-то из активистов Майдана, незаслуженно забытого спустя год после революции? Политик, волонтер, медик...

- Не все активисты Майдана хотели известности. А достойных людей было очень много. Многие прямо с Майдана поехали на передовую. Николай Федорович Сивак был главным врачом в медицинском штабе Майдана в гостинице "Украина", а сейчас спасает жизни в одной из самых горячих точек страны - в Артемовске. Еще могу назвать Юрия Дмитришина. Он живет во Львове, а во время Майдана был одним из организаторов медицинских мобильных бригад, занимался медицинским снабжением Майдана, поставлял гуманитарную помощь из Львова и забирал раненых на лечение. Сейчас он во Львове продолжает заниматься помощью воинам АТО - организовывает поставки на линию фронта. Виктория Воронович - с первых дней Майдана была волонтером и продолжает помогать сейчас нашим побратимам, солдатам и офицерам, организовывает и доставляет на передовую гуманитарную помощь. И таких людей очень много, с большинством из них я поддерживаю контакты. Все они сейчас помогают фронту.

- Не все хотели известности, тогда зачем в политику после Майдана пошли лично вы?

- Уж точно не за известностью. Для меня политика - это не известность и не пиар, а ответственность перед людьми. Моя цель - не допустить к власти воров, коррупционеров и убийц, отправляющих наших детей на смерть - если я буду одна, то шансов на победу у меня не много, если рядом будут стоять и работать честные, профессиональные, моральные люди - я уверена в нашей победе. В те дни украинцев разделили, поставив по разные стороны баррикад. А люди на самом деле одинаково обездолены и "изнасилованы" политиками из разных лагерей, люди устали от коррупции, обмана, воровства и беспредела.

- Кто несет ответственность за то, что никто из виновных в расстреле Майдана не понес наказания, а на скамье подсудимых только  два рядовых "беркутовца"?

- Не было приложено достаточно усилий, не было своевременной воли к быстрому расследованию, начиная с того момента, как были уничтожены доказательства убийств. А это было сделано всего через десять дней после расстрела Майдана. На баррикадах оставались следы крови, пуль, можно было рассчитать их траекторию - это должно было быть зафиксировано криминалистами и судмедэкспертизой. Исследование причин смерти и направление пулевых отверстий должно было оставаться под контролем следственных оперативных органов. В архивах силовых ведомств было много доказательств, которые тоже были уничтожены.

Почему расследование с первых дней не шло должным образом? Знаете, после того, как я пять раз в прямом эфире сказала о том, что спустя два месяца после трагедии на Майдане меня никто не вызвал в прокуратуру как свидетеля, только после этого меня, наконец, вызвали. На мой вопрос, как продвигается следствие, мне сказали: у нас проблемы со свидетелями. После этого я поняла: у нас до сих пор проблема с государством и его системой правосудия.

- Ответственность лежит на Генпрокуратуре всего периода - от Майдана до сегодня?

- Я считаю, что преступникам было осознанно дано время для того, чтобы замести следы и уничтожить улики. Все, кто хотел уехать - собрались и уехали, прихватив все возможные активы. То, что нужно было "подчистить" - подчистили, спрятали и уничтожили.

- Кто дал это время?

- У каждого решения есть свое имя. Но называть имена можно только тогда, когда будут доказательства, а не догадки или даже убеждения. Я могу лишь констатировать факт:  виновные, чьи имена были у всех на устах, имели в распоряжении достаточно времени для побега.

- Вы видите позитивные изменения в жизни страны после Майдана?

- Очень мало вижу позитивных системных изменений в жизни, точно так же, как и каждый гражданин Украины. Не вижу тех преобразований, ради которых шла во власть. Но готова отчитаться перед каждым гражданином Украины - что лично я сделала за это время во власти - и если вашему изданию это интересно - с удовольствием расскажу вам об этом. Больше всего сейчас меня волнует, что у нас нет четкой экономической стратегии развития государства. Где мы будем через пять, а где через десять лет? Построение стены вокруг Украины - это не стратегия. Кредитная, банковская система находятся в параличе - это признаки политической недальновидности руководства страны.

- Но вы в команде президента и, значит, тоже несете ответственность за то, что позитивных изменений нет.

- В рамках своих личных полномочий работаю, как могу. Я приняла предложение присоединиться к команде президента, которого избрал украинский народ. Встать с ним рядом и подставить плечо.

- И вы довольны той командой, которая "подставила плечо" или же наоборот, пришла в Раду под именем Порошенко?

- Конечно, есть и политические приспособленцы и лоббисты, но они есть в любой политической силе. В Блоке Петра Порошенко есть люди, которые пришли помогать стране, решать проблемы и достигать результата. Их не так много, как хотелось, но они есть. Я не являюсь членом партии, но буду находиться в политической силе Президента до тех пор, пока буду понимать, что у меня есть рычаги воздействия и моя деятельность нужна Украине.

- Как вы относитесь к практике приглашения иностранцев на министерские должности в Украине?

- Положительно. Приглашение иностранца, в частности, в Минздрав - это одна из моих инициатив. Когда президент спросил моего совета по кандидатуре главы Минздрава, я ему сказала, что не знаю сегодня ни одного человека в украинской политике и медицинских кругах, не обязанного какой-то группе влияния, неангажированого, такого, который после назначения не будет втянут в коррупционные схемы.

Нам временно нужны иностранные карьеристы в хорошем смысле этого слова. Люди, для которых работа в Украине - это ступень в будущую карьеру на международном уровне. Для этого они должны показать результат. И потому они будут работать хорошо. От них требуется всего лишь качественная, честная, прагматичная работа на переходной период.

- Прокомментируйте мобилизацию четвертой волны.

- Какие-то оплошности прошлых волн удалось исправить. Уже не мобилизуют без полного обследования, без рентгена, группы крови и других необходимых анализов. Но появились другие проблемы - мобилизация врачей на непрофильные должности в армию. Когда хирурга делают сапером, а анестезиолога - механиком. Нашей армии не хватает медиков-специалистов, чтобы так халатно относиться к их распределению. Эту проблему удается решать. Пока делаем это вручную, выхватывая уже мобилизованных специалистов-медиков, и отправляя их в нужные места. Но уже готовится документ, чтобы решить проблему системно - на уровне Минобороны и Генштаба.

- Речь не только о медиках. У нас и картографа могут снайпером назначить…

- Чтобы этого не было, я выступила инициатором закона об альтернативной службе. И этот закон сейчас разрабатывается. Мы отдали наработки в Минобороны, создан межведомственный штаб, в котором есть представители всех силовых структур. У нас есть, например, огромный гуманитарный фронт, который можно задействовать в информационной войне, которую проигрываем. В армии служат медийщики, которые вместо автомата в руках могут и должны держать клавиатуру. Поэтому закон об альтернативной службе очень важен.

- Я думал, для этого и создают Министерство информации.

- Я тоже так думала.

- Вы поддерживаете вторые Минские соглашения?