Режиссер фильма Киборги: Это не ура-патриотическое кино

- Нам помогли через Государственный комитет по вопросам кино и телевидения - половину расходов бюджета фильма они взяли на себя (бюджет фильма - около 50 млн грн, Госкино покрыло почти 24 млн грн, - ред).

- Кто покрыл остаток?

- ...

- Без помощи государства такое кино не снять?

- Почти нереально, это большие затраты. Очень благодарен Генеральному штабу ВСУ, Министерству обороны, некоторым государственным деятелям, таким как Вячеслав Кириленко, Евгений Нищук за помощь. Они действительно занимались нашим фильмом и всегда поддерживали. Это крайне важно, потому что такой объем привлечения тяжелой техники был бы невозможен без военных.

- А вы лично бывали в зоне боевых действий?

- Мы довольно часто бываем там вместе с Адой Николаевной Роговцевой, вместе с некоторыми другими коллегами бываем там с представлениями. На передовую нас не пускают - и правильно делают, еще не хватало и нами заниматься. Но это был и Северодонецк, и Артемовск, и Краматорск, и Славянск (почти сразу после его освобождения). Поездки на Восток для нас - большая мотивация, ведь наши бойцы насколько наполнены жизнью, что неизвестно, кто кого поддерживает - мы их, или они нас. Я сам ездил в зону АТО, был в километре от Донецкого аэропорта, рассматривал его в бинокль.

- Мы познакомились с несколькими бойцами, которые очень помогли при написании сценария - автором является Наталья Ворожбит. Это был и Андрей Шараскин (позывной Богема) с Правого сектора, который, как оказалось, учился со мной вместе в университете на параллельном факультете (в Киевском национальном университете театра, кино и телевидения имени И. К.Карпенко-Карого, - ред.), это и Евгений Межевикин (герой Украины, позывной Адам), Евгений Жуков (позывной Маршал), Александр Трепак (герой Украины, позывной Редут), Кирилл Недря (позывной Доцент). Готовый сценарий мы отдали им на проверку, они делали некоторые замечания, и потом каждый день на съемочной площадке хоть кто-то из них присутствовал, советовал, что и как надо делать.

- Чего обычно касались их замечания?

- Боевых действий, быта. Иногда кажется, что какие-то бытовые вещи не очень важны, но в кино они могут рассказать о войне больше, чем непосредственное боевое действие: как курят, как ходят, как говорят, как едят, где готовят, куда ходят "к ветру" (в туалет).

- Что тяжелее всего давалось актерам?

- Каждый чувствовал на себе большую ответственность. Это живая история, которая длится три года, это война. Многие из тех людей, которые были в аэропорту, остались живыми, и знают об этих событиях из собственного опыта. Фильм довольно жесткий, и мы сделали, как я считаю, честное кино, но для широкой аудитории. Я надеюсь, что каждый найдет там что-то свое. В нем есть и любовь, и шутки. Кроме того, там довольно много компьютерной графики, спецэффектов, много экшн-сцен. Но прежде всего я хочу подчеркнуть, что наш фильм не о войне, а о мире. О мире, который рождается внутри этой войны. Поэтому там довольно много разговоров о том, что мы защищаем, в какой стране хотим жить, зачем мы здесь.

- Что вы хотите сказать этим фильмом?

- Я хочу сказать, что надо верить и защищать то, во что веришь. Если мы хотим построить страну, в которой хотим жить сами, в которой хотим, чтобы жили наши дети, то обязан - каждый на своем месте - хотя бы один шаг ежедневно делать в направлении цели. Я разговаривал с одним из бойцов о том, что якобы многое идет не так, реформы проводятся не так быстро, как хотелось бы, и конфликтные ситуации возникают между командованием и бойцами. Я у него спросил, если это все так болезненно, что же тогда делать, если потерял веру? Он ответил: "Нет, я верю. И моя вера подкрепляется тем, что я каждое утро просыпаюсь и чищу свой автомат".

Этот фильм, при всем уважении к людям старшего возраста, о молодых и для молодых. И поэтому главный герой - двадцатилетний парень Антон с позывным "Мажор" - сын влиятельных родителей, который сам сознательно пошел на войну. И именно за такими молодыми людьми - с качественным образованием, со знанием иностранных языков, которые рождены в независимой Украине и не ангажированы советским прошлым - будущее страны. Именно они и будут хедлайнерами процессов, благодаря которым Украина станет настоящим европейским государством. Я в это верю.

- А вы встречали таких "мажоров" среди реальных защитников аэропорта?

- За каждым из наших персонажей стоит реальный прототип. Но в течение двухчасового фильма нельзя рассказать историю всех 242 дней защиты Донецкого аэропорта, поэтому мы себе позволили скомпилировать характеры и вместить их в пяти главных героях. Это такие прототипы украинских мужчин разного возраста, разных социальных слоев: люди с разными взглядами на жизнь, но в главном они едины. Поэтому и за нашим "Мажором" стоит реальный человек.

- Когда начались съемки и какой временной отрезок показан в фильме?

- Мы рассказываем об осени 2014 года, а съемки начали 9 февраля 2017 под Киевом. Наш художник-постановщик Шевкет Сейдаметов построил в павильоне часть терминала, где мы снимали до середины марта. Потом у нас был один день, когда мы снимали в Киеве на крыше дома на Троещине. После этого поехали в Чернигов, где на взлетной полосе запасного военного аэродрома построили декорации. Также снимали в поселке Гончаровское Черниговской области, на одном из крупнейших военных полигонов. Там нам очень помогла танковая бригада и их командир - полковник Сергей Маленко. Они принимали участие в съемках.

- Что для вас история об обороне аэропорта? С одной стороны, были 242 дня героической обороны, но сейчас это территория, которую украинские войска не контролируют.

- Это история победителей, если вспомнить последние дни обороны, когда враг пришел с просьбой забрать своих двухсотых, а взамен взял и заминировал опорные стены. Никаких сомнений нет в том, что это будет украинская территория. Там не выдержал бетон, а как раз наши ребята выстояли. Да, к сожалению, довольно много наших бойцов там погибли, но это история победителей. Это история о силе духа, о чувстве собственного достоинства. Аэропорт очень скоро перестал быть с военной точки зрения стратегическим объектом. Защитные редуты были уже построены с лучшей позиции, но он уже стал символом. Поэтому иногда, даже несмотря на приказы, военные не оставляли аэропорт, так как они говорили: "Здесь каждый кирпич - моя Родина". Поэтому я не считаю это поражением - это абсолютная победа: победа тех, кого сегодня называют киборгами, и вообще победа украинцев как единой политической нации. Ведь такие события объединяют народ, страну.

- На Западе интересуются этой историей?

- Конечно. Мы создавали фильм так, чтобы западный зритель понял, что у нас не "гражданская война", как пытается всему миру рассказать российская пропагандистская машина. Хотим показать, что это война цивилизационного выбора: между советским прошлым - в лице Московии - и сторонниками европейского будущего. Поэтому в нашем фильме герои разговаривают как на украинском, так и на русском языке. Ведь хорошо известно, что очень много русскоязычных патриотов Украины и сейчас защищают, и раньше защищали страну и были в терминале в частности. Я за украинский язык, но когда ко мне подходят такие "ура-патриоты", которые начинают упрекать, почему у меня персонажи говорят на языке оккупанта, я им говорю: "То есть, русскоязычным патриотам Украины погибать можно на фронте, а разговаривать не на украинском языке - нет?! Так поднимите свою задницу, идите на фронт и разговаривайте на языке, на котором вы хотите". Но иногда задница побеждает мозг. Украинцы в фильме присутствуют как политическая нация, которая сделала свой сознательный выбор.

- Что не удалось сделать во время работы над кино? Возможно, наоборот, вы в чем-то превзошли задуманное.

- Я ни от чего не отказывался, но добавил, как минимум, два эпизода. Мы сняли примерно четыре часа качественного материала, но не весь он вошел в прокатную версию.

- Что за эпизоды?

- К нам на площадку приехал Анрий Гречанов - подполковник ВСУ с позывным Рахман, которого еще называют “киборгом номер один”. Кстати, он четыре раза был в терминале, а когда зашел и увидел наши декорации, сказал, что ощущение, будто зашел в пятый раз. Так вот он рассказал следующее. У всех же есть такая физиологическая потребность, как "ходить к ветру". Погибнуть в этот момент - ну, как-то не очень героически, как они считали. Поэтому между бойцами было джентельменское соглашение: если, не дай Бог, такое случится с кем-то из них, товарищи-побратимы сделают так, чтобы погибший боец ​​выглядел после смерти прилично. Это о многом говорит: о чувстве собственного достоинства в первую очередь, о братстве. И мы сняли эпизод, в котором собратья договариваются между собой об этом.

Второй эпизод - рассказ опытного бойца о том, как враг, пытаясь запугать бойцов ВСУ, обмазывал тела погибших фосфором, и распятых развешивали по терминалу, и от этого фосфора они светились ночью. Об этом мне рассказал Виталий Баранов с позывным Биба, бывший командир 90-го батальона, который последним выходил из терминала.

- Есть ли какие-то моменты, которые могут быть неудобны для украинского зрителя, что может неоднозначно восприниматься?

- Мы поднимаем достаточно острые и болезненные вопросы: почему так произошло, кто в этом виноват, готовы ли мы нести ответственность за то, что было, за то, что есть и за то, что будет. Эти вопросы герои задают друг другу. Это те вопросы, которые волнуют нас в мирной жизни. Но на фронте, где каждая минута может стать последней, определенные проблемы приобретают совсем другой градус и содержательное качество. На войне обостряются все чувства. Человек острее воспринимает все.

Я не снимаю ура-патриотическое кино, я стараюсь снять честное кино. Снимаю только то, о чем не могу молчать. Некоторые бойцы уже посмотрели фильм и их оценка для меня очень важна. А первое, что они отметили в фильме, это его честность. Да, он во многом болезненный. А как иначе? Когда человек болеет, тоже принимает горькое лекарство. Болезненным является укол, или, не дай Бог, какая-то хирургическая операция. Но это делается для того, чтобы человек выздоровел. Если ты хочешь честно обо всем рассказать, нельзя говорить о важных вещах лишь слегка их касаясь. Если говоришь о чем-то, то уж говори все.