Бои местного значения. Четыре эпизода войны в районе Дебальцево

Эпизод первый: перемирие в Дебальцево

- Воздух!

Площадь между двумя домами оживилась. Сотня бойцов, полтора десятка автомобилей, грузовики. Мгновение - и где-то рядом за стеной деревьев и кустов падают снаряды.

- Воздух, воздух! Оглохли, б...ь!? Всех тут сейчас накроет! 

Солдаты исчезают в зеленке, занимают позиции в окопах и под укрытием блиндажей. Гражданских бегом заводят в подвал ближайшего здания. Взрывы не прекращаются. Российская артиллерия работает несколько минут.

Когда грохот стихает, поднимаемся наверх. Разрушений не видно. Военные говорят - обошлось без жертв и потерь в технике. Бойцы ведут себя уверенно. Месяцы под обстрелом выковали спокойствие.

- Сейчас будем давить, - усмехается рядом боец Нацгвардии.

Давить означает подавлять. Шум голосов вновь собравшихся солдат глушит грохот "Градов". Десять ракет стремительно исчезают в направлении российских позиций. 

И снова тишина.

На передовой российско-украинской войны временное "прекращение огня". До нового обмена артиллерийскими ударами в Дебальцево осталось тридцать минут. За время так называемого перемирия Нацгвардия потеряла убитыми 20 солдат. Еще около 50 получили ранения. Потери российской стороны оценивают выше - около двух сотен убитых.

Эпизод второй: страха нет

Генерал-майор МВД Сергей Кульчицкий погиб под Славянском 29 мая. Теперь объединенный батальон Нацгвардии, названный в его честь, сражается на передовой в Дебальцево под командованием комбата с позывным Майдан. Нацгвардия и другие подразделения, в том числе бойцы батальона теробороны Киевская Русь, удерживают позиции и убеждены: останавливаться нельзя, а перемирие не имеет смысла.

После первого артиллерийского удара в доме на окраине Дебальцево царит спокойная и даже веселая атмосфера. Несмотря на артобстрел, прятаться никто не спешит. На небольшой кухне солдаты шутят, беседуют и меланхолично доедают нехитрую стряпню.

- Кушаем, кушаем! Кому еще борща? Тут еще порция! - кричит повар и улыбается. За окном слышны взрывы.

Борщ из огромной кастрюли быстро разбирают. В ход идут бутерброды с салом и все, что удалось доставить волонтерам или передали местные. В Дебальцево добирался с активистами Центра поддержки добровольцев. Один из парней делится банкой тушенки из курицы. На гражданке есть это невозможно. Но звуки ударов артиллерии делают прием пищи особенным - вдруг в последний раз? Вкус непередаваемый.

Углубляемся в город и покидаем окраины Дебальцево. Впереди - передовая, где бой не прекращается. В автомобильной колонне - экс-секретарь СНБО Андрей Парубий и замглавы СБУ Андрей Левус. Атмосфера тревожная. Спецназ напряженно вглядывается в зеленку через открытые окна и держит автоматы наготове. Диверсионная группа может в любой момент ударить. Но страшнее - артиллерия. Обстрел района не прекращается.

- Дебальцево сдавать нельзя. Ни в коем случае! - говорит Парубий в интервью, которое мы записываем прямо в машине в перерыве между переездами. Машину трясет на поворотах. Где-то рядом слышится автоматная очередь. Автомобиль без брони и шальная пуля может в любой момент прервать разговор.

Подъезжаем к "объекту", фотографировать который строго запрещено. Вокруг - много техники и военных. На нескольких холмах в радиусе пяти километров украинские солдаты ведут полукруговую борьбу с российской армией. Атаки российских войск следуют одна за другой. Слышны звуки взрывов.

- По-началу было страшно, но потом привыкли, - говорит Кабул, санитар-радиотелефонист из батальона Киевская Русь. На гражданке - Павел Билоус. Искренний и добрый, как и большинство добровольцев.

Солдат считает, что освобождение Донбасса надо продолжать. Впереди - города и поселки, которые нельзя бросить в оккупации. Для победы, убежден Кабул, сил армии достаточно.

- Мы можем не только Украину защитить, но и Крым освободить. Возможно, сначала будет сложно с регулярной российской армией. Но мы же на своей территории. Чего нам бояться?

Бойцы дружны между собой и выглядят сплоченной командой. В отличие от поведения гражданских, на передовой никто не делит друг друга по родам войск, подразделениям или политическим предпочтениям. Любой возникший спор на тему российско-украинских отношений так или иначе заканчивается в бою - плечом к плечу воюет армия, добровольцы и Нацгвардия. Ни алкоголя, ни драк, ни самострелов. Бойцы из разных городов Украины часто улыбаются и не забывают повторять: "Все украинцы в одной лодке".

Эпизод третий: "скажите маме"

- На войне герой с гражданки быстро приходит в себя. Ну, если нет - быстро погибает. Геройство ничего не решает. Геройство на войне - глупость. Я сам был героем, но вовремя опомнился. Здесь важно ждать, терпеть и глубже копать. 

Стоим с бойцом Нацгвардии на одной из высот в Дебальцево. Солдата зовут Александр. Позывной - Малой. Прямо перед нами начинается "линия соприкосновения". Сам город сильно пострадал от постоянных артиллерийских "обменов". Много местных выехали. Большая часть домов остались пустыми и там заправляют мародеры, которых периодически ловят бойцы Нацгвардии. 

Малой говорит, что прямого контакта с российскими военными практически не бывает - в основном работает артиллерия. Бойцы Нацгвардии пару раз ловили российских снайперов в лесу. Еще, говорит Малой, удалось уничтожить несколько диверсионных групп. В том числе, по словам бойца, подразделение российского спецназа. Но на фотографиях, которые он показывает, сложно что-либо разобрать - трупы без опознавательных знаков. 

- За что они здесь умерли? Просто оболваненные идиоты. Точно не наемники. Один еле живой был. Сказал, что приказ. Все повторял, чтобы мы маме его сказали: "Маме скажите, маме скажите". 

- Что он хотел сказать?

- Не знаю, что. Наверное, сообщить о смерти. Не хотел остаться "пропавшим без вести". 

- Сообщили?

- Имя сказать не успел.

От первой линии окопов до второй - около двух километров. На первой почти никого нет и ничего не происходит. Установлен одинокий противотанковый "Фагот", минометы, несколько пулеметов. Жизнь здесь замерла. Холодный ветер пронизывает до костей. Тишину нарушают глухие звуки выстрелов и взрывов, доносящиеся с крайней позиции.

- Стреляют, суки. Все время стреляют. А мы в наступление не идем. Только позицию держим.

Спускаюсь с высоты. По дороге встречаю бойцов. Одному на вид около 40 лет, мобилизованный западенец-заробитчанин. Двум другим - не более 25, русскоязычные. Все одеты как попало.

- Мужики, что тут у вас?

- А що, не видно? - говорит старший и разводит руками.

Прямо перед первой линией обороны разбит небольшой лагерь на пять-десять человек - небольшое укрытие для сна, маленькая импровизированная полевая кухня на кирпичах зарыта в земле. На деревьях сушатся вещи. Вокруг разбросаны пакеты и разный мусор.

- Мы тут уже два месяца. Зачем стоим? Нужно что-то делать, а мы стоим.

Молодые парни расстроены. Настоящая война отличается от того, что о ней обычно рассказывают.

- Герої! - бросает старший. - Та нікому та війна не потрібна. Що там дебіли, що тут. Ну, подивись на них? Що ці пацани воювати будуть? Всє, хто тут єсть - тут всєх обманом завели!

Мужчина начинает сильно краснеть и срываться на крик. Мат чередуется с проклятиями. 

- Що мені та Україна дала!? Мені Італія дала, Іспанія дала. А Україна мені нічого не дала!

Выслушиваю без вопросов. Зрелище - редкое исключение на фоне бойцов, которых удалось встретить в Дебальцево.

Отходим с младшими в сторону. Парни показывают видео стрельбы из миномета. Под смех и маты. Говорят, что оружия достаточно, но стрелять крупнокалиберными оружием, минометами и прочим тяжелым вооружением они не умеют. Кто умеет - на самых крайних позициях обороны Дебальцево.

Прощаемся.

- Ты не думай чего. Просто мы тут уже с ума сходим.

В лагере внизу солдаты стараются прятать от журналистов усталость, злобу и неуверенность. Предлагают накормить, провести экскурсию, пытаются шутить. Командир окопавшихся на передовой бойцов - позывной "Высота" - отсутствовал и пообщаться с ним так и не удалось. Вместе с бойцами весь день отбивал атаки на крайнем рубеже.

Солдаты общаются охотно. Еды и патронов, говорят, достаточно. Но теплых вещей практически нет, как и горючего для генераторов. Фотографироваться отказываются. Боец с позывным "Святой", закуривая, объясняет:

- У меня с той стороны в Городище вся семья. Если увидят и опознают - всех родных перестреляют. Хочу освободить свою землю. Так что даже если дадут приказ отступить - я из Дебальцево не уйду.

- Может быть, проще перевезти семью?

"Святой" курит в ладонь и смотрит в сторону.

- Мне без подсказок ясно, что меня и мою семью нигде не ждут - ни в Киеве, ни в Днепре.

Боец бросает сигарету, втаптывает в землю и добавляет:

- А переезжать в соседний район нет смысла - сегодня русские здесь, завтра - там. Лучше я их здесь встречу.

Эпизод четвертый: ни шагу назад

Едем в колонне с бойцами спецназа из группы прикрытия СБУ. Суровые, но веселые мужики. Впереди - несколько больших и малых городов Донбасса. Этого сразу не замечаешь, но пока на передовой идет война, в освобожденном тылу жизнь налаживается. Города постепенно возвращаются к прежнему ритму существования. Славянск, Краматорск, Константиновка, Артемовск. Последний выделяется особо. В городе полно детей, дорогих машин, влюбленных пар - верный признак, что дела идут к лучшему. Однако большая часть городков и поселков, которые удалось увидеть, выглядят угнетающе.

И дело не только в том, что идет война.

- Война в Донбассе не прекращалась никогда, - говорит Николай, 57-летний инженер из Артемовска. 

Мужчина курит и заметно нервничает, рассказывая о своем младшем сыне, который погиб два месяца назад - через день после вступления в ряды террористов ДНР. Старший, говорит он, в свое время уехал учиться в Киев.

- Он только один раз позвонил и сказал, что вступил в Нацгвардию и едет в Донбасс. Где он сейчас? Что с ним? Я не знаю. Надеюсь, он жив.

Местные по-разному воспринимают войну и ее причины. Кто-то винит во всем Киев, кто-то - Москву или Вашингтон. Но Николай, потерявший сына, склонен к самой непопулярной среди жителей Донбасса версии.

- 23 года здесь безраздельно правили красные директора и коммунисты. Я ездил по Украине. Я много где был. Страна строилась. А мы что? Где мы? Донбасс деградировал, загнивал. И мы все вместе с ним. Почему в области уровень преступности самый высокий? Почему война здесь, а не в Чернигове или Львове? Да потому что в зеркало надо смотреть! В зеркало!

Он, кажется, плакал. Мне нечего было ему сказать. Он просто выговорился журналисту и ушел. Я смотрел ему вслед и пытался понять, что сейчас чувствую. Нечто подобное уже слышал два месяца назад в Славянске.

В самом Славянске, как и в других освобожденных городах, порядок обеспечивают добровольцы из разных областей Украины - западных, центральных, южных. Парни дают Донбассу второй шанс, а Украине обеспечивают спокойное будущее. Но пока Украина интегрируется на Запад, жителям Донбасса предстоит интеграция с Украиной.

- Да, говорят, где-то там в оккупированных районах начались бунты против террористов. Но мне важно одно - чтобы зараза сепаратизма не поползла дальше, - говорит боец батальона Киев-1, - А что выберет Донбасс - плевать! Пусть сами решают, что им делать и как им быть.

Старший поправляет.

- Плевать - это неправильно. Мы здесь, потому что это наша земля. Донбасс совершил ошибку, пустил сюда врага. Местные поняли, что наделали. Мы это чувствуем по поддержке. Врага мы отсюда выбьем. Уже выбиваем. Брат сейчас в Донецком аэропорту. Два десятка русских солдат нащелкал. Победим! 

Донбасс, уверен боец, изменится. 

- Я верю. Процесс запущен. Главное - ни шагу назад.