Гибель журналиста: суицид исключен

Трагическая смерть нашего коллеги Евгения Дикого вызвала резонанс в СМИ. Авторы большинства публикаций и телесюжетов охотно подхватили милицейскую версию о том, что Евгений покончил с собой. Это, как оказалось, ничем не обоснованное и поспешное предположение, впервые прозвучало на публику в одесской милиции. Некоторые авторы с фантазией, вместо выяснения объективных обстоятельств гибели коллеги, не побрезговали умозаключениями некоего экстрасенса, «почуявшего» какие-то конверты с угрозами в адрес Жени. Собственное расследование ЛІГАБізнесІнформ показало: наиболее вероятной является гибель Евгения вследствие несчастного случая. И уж точно его смерть не была самоубийством.

Напомним, тело Евгения утром 30 января прибило волной к берегу одесского пляжа Аркадия. Документы (в том числе редакционное удостоверение), деньги, мобильный телефон, часы, одежда - все было при нем, в одежде. Никаких видимых повреждений на теле в результате предварительного осмотра милиционеры не заметили. Позже не выявил их и судмедэксперт Виктор Магринчук. Его вывод, зафиксированный в справке о причине смерти, лаконичен: «погружение в воду и утопление, намерение не определено». Это намерение, по логике вещей, должен определить следователь, но об этом позже.

Причин для самоубийства не было

Евгений проработал в редакции ЛІГАБізнесІнформ всего четыре месяца. За это непродолжительное время коллеги увидели в нем порядочного и жизнерадостного человека. Такую же характеристику дают ему друзья, которые знали его не один год, и родители. Никто - ни коллеги, ни его родные и знакомые - не видят причин, по которым Евгений мог бы свести счеты с жизнью.

С родителями и старшим братом отношения были великолепные. Евгений не был женат, активно общался с девушками. Знакомился и в реальной жизни, и в социальных сетях. С кем-то общался совсем недолго, с кем-то более продолжительное время. Расставания для него, по словам друзей (в том числе арендующих с ним одну квартиру в Киеве), были делом обычным, и переносил их он легко. Ко дню гибели серьезных отношений ни с кем не было, так что версия о несчастной любви исключена.

Незадолго до смерти Евгений делился с друзьями ближайшими и долгосрочными планами на будущее. Был весел, беззаботен и полон энергии. Не выглядел омраченным и в последние дни жизни. Как говорит его приятель Александр Цакал (с ним погибший вскладчину арендовал квартиру), к резким перепадам настроения Женя был не склонен.

Последние 48 часов

В пятницу, 27 января, Женя работал в редакции на вечерней смене - с 15 до 23 часов. Как всегда, был в хорошем расположении духа, перебрасывался с сотрудниками шутками. Никаких признаков депрессии или серьезных проблем.

После работы отправился домой. Следующие полтора дня провел с другом Сергеем Якименко. В субботу они поехали в Протасов Яр - Женя был фанатом лыж. «Вечером, после катания на лыжах, решили пойти в клуб», - рассказал ЛІГАБізнесІнформ Сергей. Ночь с субботы на воскресенье парни провели в боулинге. Женя охотно знакомился с новыми людьми, веселился. Его запомнил охранник, который позже - уже после трагедии - позвонил в редакцию, откликнувшись на нашу просьбу к возможным свидетелям рассказать о последних днях жизни Евгения.

В воскресенье, 29 января, ближе к обеду Женя сказал Сергею, что намерен отправиться в Одессу. Редакционного задания, связанного с одесской тематикой, у него не было. По словам друзей, он очень любил Одессу, неоднократно там бывал (ездил на день-два по выходным) и даже не исключал, что в будущем свяжет с этим городом свою судьбу. Сергей рассказал, что в этот раз в Одессе Евгений планировал встретиться с девушкой, с которой познакомился ВКонтакте.

Более того, как оказалось, поездка в Одессу не была спонтанной. Через пару часов после своего пятничного ухода из редакции домой Евгений позвонил одному из коллег и попросил продиктовать ему номер мобильного телефона сотрудника, с которым он хотел поменяться сменами в понедельник, 30 января, - выйти на работу в 15:00. Совершенно очевидно, что он планировал вернуться в Киев.

По словам Сергея, Евгений отправился в Одессу с пересадкой: сперва маршруткой (с Центрального железнодорожного вокзала - там они расстались) в Белую Церковь, а оттуда - автобусом.

Мы разыскали девушку, с которой Евгений планировал увидеться в Одессе (это должна была быть их первая встреча, до тех пор они общались только в ВКонтакте). По словам Натальи, он позвонил ей на мобильный и сказал, что намерен приехать, предложил встретиться. Она согласилась. Говорит, что Женя в общении был интересным парнем, у них оказалось общее увлечение - психология. Сказал, что ориентировочно приедет в Одессу часов в 9 вечера. Но к этому времени приехать не удалось: видимо, не повезло с расписанием транспорта. Примерно в 21:00 Евгений позвонил Наталье снова, сказал, что еще в пути и будет ближе к часу ночи. Она ответила, что для первого свидания это поздновато, и предложила увидеться утром. Легла спать еще до полуночи, отключив телефон. О том, что случилось с Евгением, Наталья узнала только через несколько дней после трагедии - от сотрудника ЛІГАБізнесІнформ.

Из автобуса Женя позвонил маме, Лидии Сергеевне. Между делом сообщил, что собирается в Одессу, попросил номер телефона двоюродного дяди-одессита. О том, что уже едет, не сказал. Мама, не зная о срочности вопроса, сказала, что позже пришлет номер sms-кой.

Приехав в час ночи понедельника в Одессу, Женя набрал киевского приятеля Сергея Якименко. Попросил его попробовать связаться с Натальей ВКонтакте (надеялся, вдруг она в Сети). Сеанса связи не получилось.

После этого погибший мог снова звонить маме и просить номер родственника, мог заночевать в гостинице или на вокзале, а мог скоротать время как-то иначе. Женя выбрал прогулку в Аркадии. По словам Сергея, Евгений позвонил в 2:08, сказал, что у моря, на море шторм, настроение у него хорошее, он пройдется, а потом поедет к дяде.

Последний звонок

Около трех часов ночи Женя снова набрал номер мамы. Извинился за то, что не сказал сразу, что во время их последнего разговора был уже на подъезде к Одессе, не хотел волновать. Сообщил, что звонит, гуляя у моря, что он на пирсе, шторм и холодно (в тот день в Одессе было минус 12). Предложил послушать через трубку, как шумит море. Хотя это было понятно и без слов: разговор заглушал шум волн. Мама, по ее словам, обомлела от неожиданности и волнения. Еще сказал, что у него сорвало с головы кепку. «Слышалось, как будто он перекладывал телефон из одной руки в другую. Или это он наклонялся за своей кепкой и хотел ее достать. И сказал, что надо сделать какой-то шаг - не то за кепкой, не то отступить от волны. Я ничего не поняла, так как на этом связь с ним прервалась», - написала Лидия Сергеевна в показаниях следователю. Возможно, как раз в эту секунду Женя - или под ударом волны, или просто поскользнувшись на обледеневшем пирсе - упал в воду.

Ничего, указывающего на то, что Женя собирается сделать шаг в море, в его интонации не было - об этом мама рассказала корреспонденту ЛІГАБізнесІнформсовершенно определенно. Ей было страшно и непонятно, что он делает ночью на каком-то пляже в чужом городе. А еще остался без ответа ее вопрос, один ли он там или с ним есть кто-то еще.

С этого момента никто из опрошенных нами родных и знакомых Евгения не видел и не слышал. Мама после обрыва связи попробовала набрать его по двум номерам: МТС оказался вне зоны доступа (по этому номеру они общались всегда, в том числе и в ту роковую ночь), на life:) сработал автоответчик.

В 7:00, чувствуя беду, Лидия Сергеевна позвонила двоюродному брату - одесситу Юрию Роенко. Он сразу же начал поиски племянника и обратился в милицию.

Вопросы к милиции

Тело Евгения обнаружили примерно в 8:20 30 января у кромки воды на пляже Аркадия (между двумя уходящими в море бетонными обледеневшими пирсами). По словам судмедэксперта, признаков насильственной смерти на теле не обнаружено. В легких была вода, а это значит, что Евгений попал в воду, будучи живым.

«Собранные материалы доследственной проверки указывают на то, что место имел несчастный случай (смерть из-за самоубийства), по результатам будут приняты решения согласно действующему законодательству», - уже к вечеру 30 января поспешила сообщить пресс-служба ГУ МВД Украины в Одесской области.

Мы попытались выяснить, кто именно стал первоисточником версии о суициде, и почему в сообщении она подана категорично. По словам руководителя отдела по связям с общественностью УВД области Владимира Шаблиенко, текст на сайте управления появился после общения со следователем. Причем причину смерти «суицид» следовало понимать как одну из возможных других.

Как нам сказал один из местных милицейских начальников, не пожелавший, чтобы его имя упоминалось в публикации, в Одессе сама попытка забраться в шторм на обледеневший пирс по умолчанию может считаться самоубийством. Но повод ли это до окончания следственной проверки считать версию суицида ключевой?

Следователь Шевченковского отделения милиции Игорь Короп напрочь отказался отвечать на вопросы редакции и давать какие-либо комментарии. Он лишь намекнул, что сам не рад тому, что прозвучала версия суицида и возникла шумиха в СМИ. Единственное, что он сказал по сути проверки факта смерти Евгения: в ближайшее время сделает официальное заключение - или примет решение о возбуждении уголовного дела, или подпишет постановление об отказе.

В пятницу, 10 февраля, в городском УВД Одессы нам сообщили, что в возбуждении уголовного дела отказано - «на основании отсутствия события преступления». Теперь главный вопрос в том, какие выводы следователь зафиксировал в документе: либо это несчастный случай, либо причина смерти - все-таки самоубийство.

Независимо от того, что написано в «отказном» решении, можно констатировать следующее. Очевидных мотивов для самоубийства, причем в другом городе, у Евгения не было, предсмертная записка (ни в одежде, ни в квартире, ни на работе, ни в его аккаунтах в соцсетях) не найдена.

Милиция скорее имитировала расследование, выдерживая сроки, которые позволяют отказать в возбуждении уголовного дела. Иначе как объяснить тот факт, что следователь (либо иные сотрудники МВД) и не пытались выяснить обстоятельства, в силу которых погибший оказался в Одессе? Никто из милиции не звонил и не задавал вопросы друзьям и знакомым Евгения, с которыми он виделся или разговаривал в последние дни и часы своей жизни, никто не интересовался его эмоциональным состоянием у коллег (раз уж милиция поспешила заявить о суициде). Никто, наконец, не потрудился разыскать девушку, на встречу с которой он отправился в Одессу. Более того, коль эта работа следствия не была выполнена, то можно ли на сто процентов быть уверенными в том, что Евгению не помогло погибнуть некое неустановленное лицо (или лица)?

По словам дяди Евгения Юрия Роенко, которому отдали вещи племянника, в одежде был найден мобильный телефон Nokia (у Жени было две трубки, вторая - Samsung) По нашей просьбе родственник вскрыл телефон - трубка оказалась без SIM-карты. После этого он спросил у следователя, была ли SIM-карта и какого оператора. Это важно знать. Ведь если трубка была с номером МТС, с которого Женя в последний раз звонил маме, то упасть в воду в момент разговора он не мог: как минимум должен был успеть положить трубку в карман. А если с номером МТС была вторая, пропавшая трубка, то упасть в воду он мог во время разговора с матерью. Тогда версия несчастного случая выглядит убедительно.

Ответ следователя на вопрос Юрия Роенко только усилил наше предположение о том, что проверка обстоятельств смерти проводилась формально. По словам дяди Евгения, сотрудник милиции номер мобильного оператора не назвал, сказал, что SIM-карту приложили к материалам дела, но никаких действий с ней не предпринимали (в том числе, не отправляли запрос оператору) - поскольку подозрений по поводу насильственной смерти нет.

Несмотря на нежелание следователя общаться с журналистами, с его финальными выводами мы ознакомимся (их обязаны будут предоставить родителям погибшего). Не дожидаясь получения этого документа, редакция отправила информационные запросы в три одесских милицейских инстанции - УВД области, города и райотдел Приморского района.

…В пятницу, 3 февраля, Евгения похоронили на родине - в Гребенке Полтавской области. Летом этого года ему исполнилось бы 29 лет.