Евразийство Гумилева как инструмент восстановления СССР - FT

Спустя полгода после своей третьей инаугурации, в декабре 2012 года, президент РФ Владимир Путин подал Федеральному собранию сигнал - от российской элиты потребуется пассионарность. Это слово сложно перевести на какой-либо другой язык, но, похоже, элита, благополучие и жизнь которой зависят от одного слова Путина, поняла, о чем речь. Об этом пишет Чарльз Кловер - бывший глава московского бюро Financial Times, а ныне - корреспондент издания в Пекине. В своей статье "Лев Гумилев: страсть, Путин и власть" Кловер рассуждает о том, что в стране-агрессоре рафинированный патриотизм, не окрашенный идеологически и властвовавший в течение 20 лет, сменился воинственным национализмом. Сменился, потому что Путин стал его восхвалять.

"Идеи, которые всего пару лет назад могли показаться маргинальными или откровенно безумными, вдруг стали якорем его главной речи года. И эти идеи прояснились 15 месяцев спустя, в марте 2014, когда русские солдаты потихоньку заняли аэропорты и КПП по всему Крыму, вызвав эффект домино, который вылился в войну в Восточной Украине", - пишет Кловер.

Путин в том послании описал пассионарность как способность двигаться дальше и принимать изменения. Однако это лишь одно из значений, вложенных творцом термина, Львом Гумилевым. "Более правильным толкованием было бы нечто вроде "способности к страданию", - пишет Кловер. Гумилев пришел к этому термину, когда копал Беломорканал и видел, как другие заключенные умирают у него на глазах от истощения и переохлаждения. А те, кто выживает, обладает этой самой пассионарностью - тем, что Макиавелли называл воинственным духом, средневековый арабский философ Ибн Хальдун - племенной солидарностью, "асабией". И именно пассионарность, вымечтанная Гумилевым, легла в основу нового русского национализма, продолжает Кловер.

В последние годы жизни Лев Гумилев придерживался доктрины евразионизма или евразийства, созданной в 1920 годах русскими эмигрантами. "Ностальгия по родине и травма от большевистской революции заставила их отказаться от мысли, что Россия может быть западной и буржуазной. Скорее наоборот, она наследница жестоких кочевых племен Евразии", - пишет Кловер. Все эти племена по сути своей являли империю, и Россия - воплощение этой империи.

Может казаться парадоксальным, что к новой империи тяготели те, кто так пострадал от старой - то есть, интеллигенция, которую большевики либо вырезали, либо вынудили уехать. Отца самого Льва Гумилева большевики расстреляли в 1921 году, мать, Анна Ахматова, была вынуждена терпеть всяческие лишения ради запертого в лагерях сына, в том числе самое мучительное для поэта - молчание. В 1938 году Льва Гумилева арестовали и отправили на Север в лагерь. Ахматова провела 17 месяцев в очередях в различные ведомства и писала бесконечные письма "правоохранительным" органам, чтобы узнать о судьбе сына. Об этом - ее знаменитый "Реквием".

Но сын, Лев Гумилев, считал, что поэтическая натура Ахматовой делает ее "ленивой и эгоистичной". "Моя смерть станет предисловием для какой-нибудь замогильной поэмы; …она потеряла своего сына", - писал он.

Кловер отмечает, что привязанность Гумилева к матери была почти невротической. Несмотря на столь пренебрежительное отношение к ее дару и ее усилиям, приложенным, чтобы вытащить его из тюрьмы, Гумилев настойчиво требовал материнского внимания, и в своих письмах заявлял, что Ахматова игнорирует его и что он чувствует себя жертвой психологических игр. Женился он лишь после ее смерти - хотя это может быть простым совпадением. Его труды, посвященные евразийству и пассионарности, появились также после смерти Ахматовой. По словам Эммы Герштейн, труды заменили ему мать.

По сути, Лев Гумилев оказался в тюрьме впервые просто потому, что был знаком с Осипом Мандельштамом и слушал его произведения, которые Мандельштам не решался опубликовать. Но это, похоже, не помешало развиться Стокгольмскому синдрому.

Он валил деревья в адском холоде и внезапно оказался захвачен идеей иррационального в истории. "Одним из примеров, к которому он часто обращался в своих поздних работах, был марш-бросок Александра Македонского по Евразии", - пишет Кловер. Гумилев решил, что именно пассионарность заставила Александра совершить это, если учесть, что в свою страну он не привез бы из Евразии никаких трофеев.

Этим качеством Гумилев и одарил героев своих трудов, написанных по выходу из тюрьмы, - кочевников. Пассионарностью, а также неистребимым желанием формировать и составлять этнос - для чего, собственно, и требуется пассионарность. Более того, продолжает Кловер, Гумилев считал, что пассионарность можно измерить конкретными цифрами, что это некое количество ментальной и идеологической энергии, присущей конкретной нации в конкретное время.

Таким образом, идеи Гумилева об евразийской империи, построенной пассионариями, самым парадоксальным образом совмещали национализм и интернационализм. И на 50 националистических процентов были для большевиков неприемлемы. Пока Гумилев сидел в тюрьме, он пользовался помощью матери и ее друзей, например, Бориса Пастернака. Когда он из тюрьмы вышел и захотел печататься и издаваться, у него появился куда более могущественный друг - страстный поклонник творчества Ахматовой Анатолий Лукьянов, последний председатель Президиума Верховного совета СССР. Лукьянов сохранял контакт с Гумилевым до самой смерти последнего в 1992 году и оказывал ему всяческую поддержку.

Сейчас Лукьянов считает, что евразийство Гумилева явилось на смену СССР, хотя при этом утверждает, что Евразия и СССР - абсолютно разные миры. Похоже, единственное, в чем он уверен - в том, что Запад никогда не поймет этой идеи.

Чарльз Кловер называет патриотизм Льва Гумилева странным - это "необъяснимая верность родине (и даже режиму), которая украла его здоровье, жизнь и друзей". И Кловер убежден, что те, кто сейчас подхватил термин "пассионарность", обязательно используют его для своей демагогии. "С репутацией Гумилева как ученого, подкрепленной развалом СССР, его теории скоро соберут в учебник по восстановлению Союза", - заключает Кловер.

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.