Воины трех десантных бригад украинской армии - 79-й, 72-й, 93-й - вместе с третьим полком спецназа (Кировоград) и добровольцами Правого сектора стали легендой, защищая Донецкий аэропорт от российской армии и террористов. Всего около сотни бойцов (в ротации) почти полгода удерживают аэропорт и не дают российской армии и местным боевикам взять объект. Специальный корреспондент ЛІГАБізнесІнформ встретился  в прифронтовом лагере с двумя самыми молодыми защитниками Донецкого аэропорта, одному из которых - позывной Слива - всего 18 лет, а второму - позывной Кобра - 22 года. Оба - бойцы Добровольческого украинского корпуса Правого сектора. Увидев камеру, старшие киборги почтительно отодвигались в сторону: "Нет-нет, их снимайте. Вот они - герои, настоящие".  Около трех недель воины провели в боях, затем выехали на отдых. После этого интервью они снова отправились в аэропорт.

- Как попали на войну, почему, каковы мотивы?

Кобра: Я решил поехать сюда со знакомыми из Правого сектора после Майдана. В Добровольческом украинском корпусе (ДУК) где-то с конца апреля. Поехал как гранатометчик.

Слива: А я познакомился с Коброй через однокурсника, который вместе с ним работал. Как-то он сказал, что едет на Восток. Первый раз у меня не вышло поехать, но потом он приехал в увольнение домой и я поехал с ним как его второй номер. Работали в паре: он выстрелил - я зарядил и снова в бой.

- Как вам быть киборгами - людьми, известными на всю страну?

Кобра: Не знаю. Например, наши политики известны. А что они делают? Ничего. Так что, на мой взгляд, лучше, чтобы о тебе почти никто не знал, но ты будешь что-то делать.

Танк сепаров выехал на взлетную. Мы его уничтожили. Один сепаратист сгорел, двое живых вылезли. Один пробежал где-то метров 30 и упал. Второй решил вернуться и посмотреть, вылез ли первый, но взорвался боекомплект и ему снесло половину головы

- Вы были в донецком аэропорту. Что вы там видели, что пережили, что запомнилось?

Слива: Запомнилось третье октября, когда два танка начали по нам бить с двух сторон. Я уже с жизнью попрощался. Думал, что так и умру.

Кобра:Два танка, а потом пошла пехота. Много раненых было, горел БТР. Мы вытягивали вместе с медиком из 93-й бригады раненого из этого БТРа. Потом огонь от техники перекинулся на здание, начал взрываться боекомплект. Погибли двое наших из Правого сектора - Скельд и Каспер.

- Какие боевые ситуации запомнились?

Кобра: Как уничтожили танк. Он выехал прямо на взлетную полосу и начал гасить. Ну, мы его с трех сторон и уничтожили. Один сепаратист сгорел, двое живых вылезли. Один из них с ранением в грудную клетку пробежал где-то метров 30 и упал. Второй решил вернуться и посмотреть, вылез ли первый, но взорвался боекомплект в танке и ему снесло половину головы.

Еще был случай с офицером с позывным Редут, командиром 3-го полка спецназа из Кировограда. Я с ним стоял в одной комнате на первом этаже. Как раз начали лезть сепаратисты. Он мне говорит: дай гранату. Я ему передаю и в этот момент танк попадает в стену и она падает на меня. Открываю глаза: сплошные кирпичи. Свободной была только одна рука. Редут меня вытащил и через пару минут я продолжил бой.

Еще был случай, когда два сепаратиста подошли к нашему подбитому танку. Один залез под него, а второй обошел с правой стороны, чтобы прикрыться танком...

Слива: Мы начали забрасывать их гранатами. Тот, который обошел справа, погиб сразу. Первый продолжал отстреливаться.

Кобра: Я обошел здание и зашел с другой стороны. Застрелил его, залез под танк, чтобы забрать ПКМ. И в этот момент сзади выехал наш танк. Моя рация осталась под разрушенной стеной аэропорта. Потом мы узнали, что танкистам дали задачу выстрелить по танку, потому что под ним сепаратисты. 

Мы втроем держали оборону в одном из помещений. Граната залетела через окно. Двое наших выскочили через дверь, а я понял, что не успеваю. В стеллаже было отверстие. Я по пояс туда запрыгнул и взялся за голову: думал - все, я попал, ведь осколки Ф1 на 200 метров лупят

- Что ты почувствовал, когда все понял?

Кобра: Скажем так, это было самое страшное событие в моей жизни. Наш танк начал стрелять, но каким-то чудом два раза выстрелил и не попал. Потом он подъехал, оттянул подбитую технику. Тут я увидел, что у погибшего сепаратиста на земле зажата граната в руке. Мы его хотели оттянуть в сторону, но как только подошли к нему ближе, то увидели, что из разбитого ангара на нас смотрит сепарский пулеметчик. Он нас хорошо видел. Даже не знаю, почему он так и не открыл огонь.

Слива: Если бы начал стрелять - положил бы нас без вариантов.

Кобра: Другой случай, с гранатой Ф1. Мы втроем держали оборону в одном из помещений. Граната залетела через окно. Пулеметчик 3-го полка спецназа и один наш боец выскочили через дверь, а я понял, что реально до двери не успеваю. От стеллажа, который был в комнате, отвалился кусок и было отверстие. Я по пояс в это отверстие запрыгнул, взялся за голову. Думал - все, я попал. Осколки Ф1 на 200 метров лупят. В итоге в полутора метра от меня граната взорвалась, но ни один осколок не задел. Бог сберег.

- Как с координацией подразделений в аэропорту? Есть ли конфликты между Правым сектором, десантниками и спецназом?

Слива: Конфликтов нет. Если нам нужна помощь - они нам помогают. Если им нужна помощь - мы помогаем.

Кобра: Мы один за всех и все за одного.

- Кто сейчас обороняет аэропорт?

 Кобра:Часть 79-й бригады, часть прикомандированных к ней бойцов из 72-й бригады и наши бойцы из Правого сектора. 93-я тоже с нами, но сейчас переведены в Пески.

- В каком состоянии защитники аэропорта?

Кобра: У тех, кто там уже пробыл достаточно, дух боевой. А те, кто только приехал по ротации... Бывают и дезертиры, самострелы.

- Самострелы по какой причине?

Слива:С перепугу. У танкистов есть АКСУ, укороченный автомат. Был такой случай. От нового терминала до старого бежать 300 метров. Под ногами - осколки, мусор. Весь маршрут простреливается сепаратистами. Один раненый прибежал к нам в новый терминал. У него были осколки. Мы оказали ему медицинскую помощь и он побежал назад. Потом вечером прибегает танкист и этот парень с ним. Ну и говорят: "Все, новый терминал сдали". Ну, мы понимали, что если новый терминал сдан, то от старого мы уже никуда отойти не сможем. Нас просто зажмут в кольцо и ничего от нас не останется.

Кобра:Ну и с перепугу танкист выстрелил: двое новых раненых, и тот первый с осколками получил ранение. И еще случай. Я перематываю ногу, а позади меня один парень сидел - тоже танкист. Ну, сидит, трясется с автоматом, снятым с предохранителя. И тут я слышу, как он выстрелил в пол с перепугу. Ему сказали отложить автомат и доверили заряжать патроны. Думаю, если бы сепары реально знали, что всего 50 человек удерживают старый терминал - они нас просто массой бы задавили.

- Что сейчас (24 октября) под нашим контролем?

Слива:Новый терминал.

Кобра:И левая часть старого - оставшаяся часть, которая не сгорела. Аэропорт в целом контролируется нашими воинами.

- В каких условиях спите?

Слива:В подвалахспим.

Кобра: На ночь выставляем посты. Если начинается бой - воюют все. Просыпаемся и в бой. У сепаров есть планы подземных коммуникаций. У нас таких планов нет. Но это все ложь, что мы прячемся в какой-то канализации во время обстрелов, и якобы сепары пытались затопить какую-то канализацию. Ложь. Нет там ничего подобного. Обычный подвал, один из которых сгорел.

- А как им удается заходить на тот или иной этаж аэропорта?

Кобра:Старый терминал строили еще при совдепии, так что там есть четыре лестницы - по краям зданий и две по середине. Как раз со стороны ангара, который удерживают сепаратисты, есть вход и можно через подвал подняться на второй, третий этаж.

- Заминировать и взорвать этот вход нельзя?

Слива:Там все сгорело и ходить там опасно. Мы туда выдвигались, оперлись на одну из стен и она просто обрушилась.

Говорит Кобра:А новый терминал выглядит как дуршлаг. Он все еще стоит только благодаря колоннам. Если бы не они - давно обвалился бы.

- Как проходит процесс лечения бойцов?

Слива:Бойцы кричат "Док!" и вызывают туда, куда нужно.

Кобра:Предоставляем помощь по возможности. И, тоже по возможности и в зависимости от травм - вывозим. Но если нужно экстренно, то не всегда получается. Если едет наш БТР для эвакуации, то сепаратисты сразу начинают обстрел, вызывают артиллерию. И тут самое обидное в том, что часто наши танкисты вообще не выезжают. Один из немногих случаев выезда - это тот случай, когда стреляли по мне.

Их потери гораздо выше. Третьего числа, когда они наступали, мы перебили сорок процентов батальона Оплот. В батальоне примерно 500 человек. Мы видели, как два Урала ездили и собирали тела

- Чьи потери выше?

Кобра:Их потери гораздо выше. Третьего числа, когда они наступали, мы перебили сорок процентов батальона Оплот. В батальоне примерно 500 человек. Мы видели, как два Урала ездили и собирали тела.

- Как происходит обмен телами?

Кобра:Они ездятпод белым флагом и собирают. Но когда они собирают тела - мы не стреляем. Когда мы начинаем собирать наших - сепаратисты сразу открывают огонь.

Слива:Так всегда, они всегда так делают.

- Сколько наших погибло в аэропорту на ваших глазах?

Кобра: С 25 сентября по 12 октября около 30 воинов.За это же время наши солдаты уничтожили около батальона, что равно примерно 500 сепаратистам.Всего против нас воюет три батальона: Оплот, Спарта и кадыровцы.

- Как оцените профессиональные боевые навыки врага?

Кобра: Там реально наркоманы. Один из них выбежал на наш БТР с пистолетом ПМ.

Слива:Выбежал и стрелял по нему.
Кобра: БТР выстрелил и его пополам разрезал. Единственные, кто у них неплохо воюет - танкисты и корректировщики. Стреляют российским оружием, российскими Градами.

- Какие проблемы есть? Что с едой, оружием?

Кобра: Из еды - военные сухие пайки, тушенка. Из патронов не хватает 7,62х39. Но стрелять есть чем. Есть РПГ, гранаты, ПТУРы, ПКМ, РПК. Воды нет.Я уверен, что даже сейчас у парней нет воды. Подвозить не успевают. Привозят, но сепары подбивают технику и все сгорает.

Слива:Три недели не мыться.. Воды реально не хватает. Из медикаментов не хватает обезболивающего, CELOX, перевязочных материалов.

Кобра: Очень здорово, что у нас есть наколенники. Реально спасают от осколков. Две гранаты взорвались - двое парней ранены. А меня спасли наколенники.
Ни разу не было мысли уйти. Вот говорят, зачем удерживаем аэропорт. Если мы сдадим его, то они не остановятся и пойдут дальше. Можно тогда Харьков отдавать и другие города. Мы аэропорт защитим. Зачем же еще мы там стоим
- Можно ли расчистить территорию, чтобы увеличить коридор доставки припасов в аэропорт?

Кобра:В целом, думаю, да. В районе аэропорта находится наша военная часть, которая держит оборону в дотах. Сил достаточно. По поводу дотов мы шутим: когда сепаратистам надоедает бить по ним, они идут к нам.

- Что чувствуешь под обстрелом?

Слива:Страх, конечно.

Кобра: Мысли разные приходят.это может быть твой последний день жизни.

- Не возникает желания встать и уйти?

Слива: Нет, такого не бывает. Если каждый будет так разворачиваться и уходить - аэропорт сдадут, сдадут Пески. Если так делать, то они так до Днепропетровска дойдут, а потом будет Киев, Западная Украина. Я такого не хочу.

Кобра:Ни разу такой мысли не было - уйти. Вот говорят, зачем мы удерживаем аэропорт. Да если мы сдадим его, то они не остановятся и пойдут дальше. Можно тогда Харьков отдавать и другие города. Нет, мы аэропорт защитим. Зачем же еще мы там стоим?

- Как думаете, почему защитников аэропорта прозвали киборгами?

Слива:Даже не знаю. Может быть из-за третьего октября, когда был действительно жестокий бой. Мы держали оборону до конца.

Кобра: Да, может быть из-за этого.

- Сколько бойцов ПС в аэропорту?

Слива:Сейчас человек 20-25.

Кобра:Да, где-то так.

- Как зиму переживете?

Слива:Будем в подвалах как-то греться.

Кобра: Доживем до зимы - увидим. Если что-то палить - сразу по огню накроют.

- Что-то хотите сказать власти?

Слива: Я уже третий раз езжу - возвращаюсь передохнуть и снова сюда. И вот я не понимаю, зачем Порошенко подписал что-то с ЛНР и ДНР.

- Закон об особом статусе в отдельных районах Донецкой и Луганской областей?

Слива: Если он это подписал, то зачем мы в аэропорту сидим? Нужно тогда отойти в сторону и пусть идут и грабят страну, ведь мы же их, выходит, признали. Я этого не понимаю и не принимаю.

Кобра: За что тогда умирали все наши парни? Так не должно быть. Не может быть никаких республик в независимом государстве.
Слива: Это то же самое, если бы Львовская область захотела уйти под Польшу и сделала свою ЛНР.

- Если армии дадут приказ уйти из Донецкого аэропорта - уйдете?

Кобра: Аэропорт - это наша точка обороны и стратегическое место. Если сдадим его, то должны будем отойти и от Песков. Если в Донецке сядет хоть один самолет... Им нужна полоса.

- А она еще цела?

Кобра:Да, цела. Ей все ни по чем. Даже снаряды от Градов застревали в полосе. Выбоины, которые есть, их можно залатать.

- Взорвать ее можно?

Кобра:В целом, думаю, да. Есть коммуникации, которые нужны для ремонта, для освещения полосы. Не знаю, как туда попасть, но подорвать ее можно.

- В аэропорт возвращаться планируете?

Слива:Да, конечно.Обязательно. 

Кобра:В ближайшее время выезжаем. Очень надеюсь, что уже завтра-послезавтра будем на месте.