Манфредо Маррокин: Мы отнимаем у коррупционеров безнаказанность

- Идея международной комиссии по преодолению безнаказанности коррупционеров родилась в гражданском обществе Гватемалы в 2004 году. Тогда борьба с коррупцией была сопряжена для активистов с немалой опасностью, их всячески преследовали, оказывали давление. Хуже всего было то, что этот риск был почти бессмысленным, публикации о злоупотреблениях не приводили даже к началу расследования случаев коррупции. Поэтому общественные организации начали говорить о том, что необходимо инициировать создание какого-то органа, независимого от коррумпированной государственной и судебной власти, органа, который имел бы полномочия вести собственные расследования по таким делам. Мы совместно набросали черновой проект, где изложили наше представление о том, как и на каких основаниях такой орган мог бы работать. Нам повезло, что в министерство иностранных дел тогда был назначен один из известных правозащитников, который хорошо понимал, как важна для страны реальная борьба с коррупцией. Он переправил наше предложение в Организацию Объединенных Наций. В ООН проект обсуждался в течение двух лет, его продвижению очень помог тогдашний представитель Гватемалы в ООН, очень известный в Латинской Америке человек, который приложил много усилий и заставил дипломатов из разных стран обратить внимание на нашу инициативу. Окончательно структура и полномочия CICIG определились в 2006 году, сформирована комиссия была еще через год, а работать начала в 2008.

(Справка ЛІГА.net. Мандат Международной комиссии против безнаказанности в Гватемале (Comisión Internacional contra la Impunidad en Guatemala, CICIG) предусматривает три основных направления работы. Во-первых, комиссия расследует деятельность и источники финансирования незаконных или коррумпированных групп в силовых и правоохранительных структурах, которые мешают гражданам Гватемалы реализовать их права. Во-вторых, сотрудники CICIG помогают официальным структурам Гватемалы - прежде всего государтсвеной прокуратуре - пресекать выявленную противозаконную активность и привлекать виновных к ответственности, а также дают рекомендации по совершенствованию национального антикоррупционного законодательства. Комиссия также имеет право совместно с прокуратурой выдвигать обвинения против должностных лиц и затем поддерживать эти обвинения в суде. В-третьих, комиссия помогает техническому перевооружению следственных органов и национальной полиции Гватемалы.)

Карлос Кастресана, первый руководитель CICIG (Фото EPA / Luis Soto)

Международная комиссия начала работу с того, что занялась выявлением параллельных структур власти, цепочек теневого влияния и механизмов коррупционного распределения бюджетных средств. На это у них ушло довольно много времени.

Гражданское общество с самого начала активно поддерживало CICIG - что не удивительно, учитывая, что комиссия была создана по его инициативе. С первым председателем комиссии очень повезло - им стал испанский прокурор Карлос Кастресана. На него легли обязанности по начальному подбору следователей, организации работы CICIG. Он же вел первое по-настоящему резонансное расследование комиссии.

В 2009 году вспыхнул скандал, который поставил под угрозу существование тогдашнего правительства. Один из известных гватемальских адвокатов, Родриго Розенберг, был застрелен во время велосипедной прогулки, причем убийство было по всем признакам заказным. Киллер выстрелил ему в спину из пистолета, когда адвокат упал с велосипеда, подбежал к нему, дважды выстрелил ему в грудь, а затем сделал два контрольных в голову.

Сразу после похорон убитого его друг обнародовал видеозапись, на которой Розенберг заявлял, что если он будет убит, это будет сделано по поручению президента Гватемалы Альваро Колома. Ответственность также возлагалась на жену президента и его личного секретаря.

Публикация видеозаписи вызвала массовые протесты и требования отставки президента и правительства. На власть оказывалось сильное давление, а официальное расследование быстрых результатов не обещало. CICIG и Карлос Кастресана решили взять расследование этого дела под контроль. Через девять месяцев после этого комиссия опубликовала заключение, из которого следовало, что Розенберг сам организовал свое убийство, чтобы скомпрометировать власть. Киллер, естественно, не знал, что убивает того самого человека, который за убийство заплатил, все было сделано через подставных лиц.

Фотография с места убийства Родриго Розенберга (Фото EPA / STR)

Разразился грандиозный скандал. Проведенное международной комиссией расследование фактически спасло правительство от отставки и правые партии использовали эту историю для того, чтобы представить работу CICIG как вмешательство во внутренние дела Гватемалы. Как раз в это время CICIG активно расследовало организацию так называемых "социальных работ", программы по финансированию которых были традиционным инструментом для расхищения бюджетных средств и курировались как раз правыми партиями. Нападки на комиссию со стороны оппозиции продолжались до тех пор, пока одно из расследований все-таки не вынудило правительство уйти в отставку. Сейчас CICIG пользуется поддержкой не только гражданских организаций, по инициативе которых она была создана, она получила практически полное общественное признание.

- Я правильно понимаю, что одной из главных проблем Гватемалы (отраженной даже в названии международной комиссии) была неспособность судебной системы привлечь коррупционеров к ответственности?

- Безнаказанность была огромной проблемой. Только около 2% начатых по коррупционным преступлениям расследований доходили до передачи дел в суд, так что безнаказанность для коррупционеров достигала у нас 98%. И это только по действительно начатым расследованиям. Это безусловно свидетельствовало, что вся правоохранительная система - и полиция, и следствие, и прокуратура, и суды, - связаны с коррупцией и потеряли независимость. Они не просто не расследовали такие дела, они активно противодействовали их раскрытию, участвовали в преследовании активистов, которые вскрывали коррупционные схемы.

В первый год работы CICIG при поддержке общественных сил инициировала принятие ряда законов, которые дали комиссии начальный инструментарий для борьбы с коррупцией. Например, комиссия получила право прослушивать и записывать телефонные разговоры лиц, в отношении которых она вела расследования; суды получили право на конфискацию имущества и активов, полученных коррупционным путем; в ходе судебных слушаний стало возможно принимать свидетельские показания удаленно, например, через онлайн-конференции, для обеспечения безопасности свидетелей. Все это открыло для проведения расследований возможности, которых прежде не было. После этого CICIG провел расследования по более чем 140 делам - и всё это были крупные дела, с участием крупных фигурантов и с хищениями огромных сумм из бюджета. Министры, генералы армии, люди из администрации президента, известные бизнесмены - причем очень многие оказались под следствием из-за телефонных разговоров, в которых они привычно обсуждали, как можно поживиться за счет казны.

Виктор Сото, бывший руководитель Следственного департамента национальной полиции Гватемалы.
Обвинен в участии во внесудебных расправах над заключенными и добровльно сдался правосудию 11 августа 2010 года
(Фото EPA / Ulises Rodríguez)

Все это показывает, что если есть нужный легальный инструментарий, настоящие профессионалы, воля руководства страны и поддержка общества - в этом случае борьба с коррупцией дает результат. Нужно также постоянное внимание гражданских организаций, чтобы не давать судам ни малейшей возможности разваливать коррупционные дела. В Гватемале многие судьи, вплоть до членов Верховного Суда, тоже были вовлечены в коррупцию, получали огромные деньги, происхождение которых не могли объяснить, и находятся для следствием.

Именно присутствие и активность CICIG впервые за очень долгое время создали ситуацию, когда граждане увидели, что закон не только существует, но и действует, что за его нарушение могут быть наказаны даже высокопоставленные негодяи. Это сразу же вызвало цепочку изменений в обществе, какие было непросто предусмотреть. Даже окончание в 1996 году сорокалетней гражданской войны не привело к таким серьезным переменам, как несколько десятков доведенных до суда крупных антикоррупционных расследований.

- Я читал, что среди наиболее популярных коррупционных практик в Гватемале было создание фиктивных компаний для участия в инфраструктурных проектах, финансирование несуществующих "общественных работ" - как эта система поживает при CICIG?

- Все это сейчас парализовано. Те, кто этим занимался, боятся браться за старое, а ничего нового у них нет. Некоторые даже пытаются этот паралич использовать как аргумент за сохранение нынешней системы и против CICIG: "видите, к чему привела ваша борьба с коррупцией, в стране из-за нее весь бизнес встал!" Теперь они не хотят брать контракты на участие в инфраструктурных проектах, потому что понимают, что с них потребуют отчет и результат, а они прекрасно знают, что не смогут дать ни того, ни другого. То же самое с "общественными работами" - никто ведь не брал эти контракты для того, чтобы их добросовестно выполнять, у них нет и не было ничего, чтобы их выполнять. И теперь весь этот бизнес встал.

- В одном из интервью вы говорили, что в Гватемале президентами один за другим становились коррупционеры - много было таких?

- Все президенты, без исключения. Само устройство государственной системы в Гватемале было таким, что президентский пост рассматривался как выгоднейший бизнес-проект, доходный не только для победителя на президентских выборах, но и для всего его окружения - деловых партнеров, любовниц и так далее. В президентские амбиции вкладывались огромные деньги, после победы на выборах эти долги нужно было отдавать, и без воровства сделать это было бы невозможно. Ситуация менялась лишь в том смысле, что каждый следующий президент оказывался хуже предыдущего, потому что коррупция чем дальше, тем больше становилась основной движущей силой власти. При этом из-за коррумпированности судебной системы возможность попасть под следствие правительственные чиновники воспринимали не как неотвратимость, а как лотерею, в которой можно выиграть или проиграть. К тому же, как вы понимаете, по традиции отвечать за все злоупотребления с их точки зрения должно предыдущее правительство, а не нынешнее.

- Какое из расследований CICIG вы считаете самым важным и результативным?

- Пожалуй, дело о коррупции на таможне, так называемое дело "Линии" (Caso La Línea). Портовые таможенные системы на Атлантическом и Тихоокеанском побережьях Гватемалы негласно предлагали контрагентам возможность "телепортировать" грузы без официальной растаможки и без уплаты пошлин, но, конечно, за взятки. Расследование этого дела, которое государственная прокуратура провела совместно с CICIG, выявило связь "Линии" с тогдашним президентом Отто Пересом Молина и вице-президентом Роксаной Балдетти, которые из-за расследования вынуждены были сложить полномочия весной 2015 года. Через несколько месяцев прокуратура потребовала арестовать обоих, так как из свидетельских показаний вытекало, что именно они были главными организаторами "Линии", причем еще до того, как были избраны на высшие государственные должности. В ходе следствия из администрации президента и вице-президента были изъяты компьютеры с документами, которые не только связали правительство с "Линией", но и прямо указали на другие коррупционные преступления. В итоге бывший президент и его сообщники стали фигурантами еще нескольких крупных дел.

Бывший президент Гватемалы Отто Перес Молина
на слушаниях своего уголовного дела, 22 июля 2016 года
(Фото EPA / Esteban Biba)

Несколько месяцев назад CICIG заявила о том, что передала в прокуратуру материалы большого расследования под названием "О кооптации государства в Гватемале" (Caso cooptación del Estado de Guatemala). По делу сейчас проходят 57 фигурантов из всех сфер - государственного управления, армии, бизнеса, медиа, банковской и судебной систем и так далее. Расследование вскрыло грандиозную сеть злоупотреблений, махинаций и подкупов, которые осуществлялись группой под руководством Молина и Балдетти для победы на выборах и получения верховной власти в Гватемале. Фигурантам предъявлены обвинения по разным эпизодам, но рассматриваться дело будет в целом, как единый коррупционный заговор с целью захвата власти.

- Как-то трудно соотнести все это с тем, что CICIG начала работать не только с согласия, но формально и по инициативе правительства Гватемалы. Получается, коррупционеры сами загнали себя под следствие?

- Я думаю, если бы в 2004 году руководство страны могло хотя бы представить, к чему приведет приглашение в Гватемалу комиссии под мандатом ООН, какую глубину злоупотреблений CICIG сможет вскрыть и до какой степени повлияет на ситуацию с коррупцией, оно бы никогда не одобрило эту инициативу. Но тогда у них не было никаких опасений. Они были уверены, что это будет просто очередная формальная ширма, за которой можно будет вести прежние дела. Они, видимо, считали, что одобрив инициативу общественных организаций, они просто заставят замолчать этих горлопанов-активистов, борцов с коррупцией. А затем, когда CICIG начала одно за другим поднимать крупные дела, у них уже не было реального выбора - отказаться продлевать мандат комиссии было бы все равно что расписаться в собственной причастности к коррупции.

- Вся политическая сфера в Гватемале была продажной, вся политика была торговой площадкой для грязных денег. Это настолько устоявшаяся традиция, что многолетняя антикоррупционная работа CICIG и гражданского общества, меры по очищению правоохранительной и судебной систем пока что только расшатали ее, но не сломали. По-настоящему всю государтсвенную структуру Гватемалы еще только предстоит пересоздать.

Возможно, ситуацию удалось переломить в прошлом году, когда на выборах люди проголосовали против всех традиционных политических кланов и привели к власти новых политиков. Нынешний президент Джимми Моралес раньше был комическим актером на телевидении. Он начал избирательную кампанию с минимальной поддержкой, никто и предположить не мог, что он выиграет выборы в первом же туре. Люди с готовностью воспользовались возможностью убрать из правительства все надоевшие им прежние политические силы. Даже несмотря на то, что Моралес был неопытен и у него не было внятной программы. Зато у него не было политического прошлого, и это внезапно оказалось огромным преимуществом. Люди решили: ладно, пусть будет хотя бы такой, по крайней мере, это не обычный заведомо коррумпированный негодяй. В следующий раз изберем кандидата, у кого будет не одно достоинство, а два - не только не связанного с коррупцией, но чтобы он был еще и с каким-никаким управленческим опытом.

- Но ведь выборы оставили в неприкосновенности прежнюю политическую систему?

- Система сейчас реформируется, причем в нескольких направлениях. Под давлением антикоррупционных расследований кардинально меняется состав правительства, в него приходят новые люди, независимые. Они инициируют институциональные реформы. В налоговом департаменте, например, впервые за несколько лет провели независимую ревизию уплаченных налогов и обнаружили, что крупные компании систематически недоплачивали в казну огромные, по меркам Гватемалы, суммы. У бюджета фактически появилась дополнительная статья дохода. Другой пример: новое руководство полиции отменило два заключенных предыдущим руководством коррупционных контракта и за счет освободившихся средств повысило зарплату всем сотрудникам в среднем на сто долларов. И это только два отмененных контракта, представляете? Люди на своем опыте начинают ощущать непосредственную пользу от борьбы с коррупцией. И если эту тенденцию удастся удержать, через несколько лет системные изменения у нас будут очень существенные. Понятно, что перемены происходят не по волшебству, не сразу, они требуют времени, но они заметны уже сейчас. Коррумпированная система разрушается, вместо нее нужно создавать новую. Конечно, это будет нелегко, но такова реальность, мы находимся сейчас именно на таком этапе. Нам еще предстоит доказать, что мы можем построить нечто новое, но мы уже доказали, что разрушить старую коррупционную систему мы в состоянии.

Проблема еще и в том, что обычные люди закономерно сторонятся политики. Они своими глазами видели, как политика коррумпирует человека, как она искажает его природу, толкает на преступления, даже заставляет убивать. Они не хотят этого для себя, а потому пытаются держаться в стороне. Но создать новую "чистую" систему могут только новые люди, которые будут сознательно сопротивляться коррумпирующему влиянию власти. И только общими усилиями всей страны мы сможем создать такую новую систему. Именно такой вызов мы должны сейчас принять. Потому что пока новые люди пришли только на несколько ключевых постов, а ведь в новой структуре понадобится заполнить множество мест.

- Вы считаете, что опыт борьбы с коррупцией в Гватемале может оказаться полезен и у нас в Украине?

- Если положительный опыт есть, им нужно делиться, как-то его обсуждать. Понятно, что в других странах ситуации отличаются от той, что была в Гватемале, но речь ведь не идет о буквальном повторении методов, которые мы использовали у себя. Тем более, мы и теперь, через восемь лет после начала работы CICIG, еще очень далеки от того, чтобы подводить итоги. Есть только промежуточные результаты, но их можно анализировать, смотреть, какими методами они были получены, оценивать эти методы с точки зрения того, применимы ли они у вас в стране. И еще: очень важно показать людям, что борьба с коррупцией - вовсе не безнадежное занятие. Люди прекрасно понимают, что от коррупции никто не выигрывает, кроме тех, кто ее практикует во власти, но у людей мало наглядных примеров того, что с коррупцией можно результативно бороться. Мы в Гватемале начали приобретать такой опыт десять лет назад, у нас есть результаты, которыми можно поделиться, и эти результаты убеждают нас, что антикоррупционная реформа власти возможна.

Читайте также:

• Хосе Угас: Для реформ осталось очень небольшое окно возможностей
• Как Украине побороть безнаказанность коррупционеров

Подписывайтесь на аккаунт ЛІГА.net в Twitter и Facebook: в одной ленте - все, что стоит знать о политике, экономике, бизнесе и финансах.