Другие. Репортаж из лагеря силовиков в правительственном квартале

Двигаясь через группы силовиков, греющихся у костров, начал искать пути на холм в парк. Выяснилось, что по лестнице с фонтаном подниматься здесь не принято - прямо с дороги на холм ведут импровизированные лестницы из всего, что было под рукой - деревянных поддонов, досок и решеток. Взобрался по одной из них и сразу оказался в центре нескольких десятков бойцов с направленными на меня недоуменными взглядами. Двинулся к забору стадиона "Динамо", вдоль него - наверх. Через каждые 50-100 метров - бочки с поленьями и по три-пять постовых ВВшников. Основные силы разбросаны по парку группами по 15-20 человек. Оккупировав самые удобные места с лавочками, солдаты и милиционеры отдыхают у костров. Как выяснилось позже, группы держатся особняком по критерию "область/спецподразделение".

Для беседы нужна маленькая группа. Когда свидетелей много, бойцы стараются не откровенничать. Минуя патрули и добравшись почти до конца стадиона, где поворот налево и вниз по лестнице ведет к мосту влюбленных, нашел группу из трех ВВшников. У одного через плечо свисало помповое ружье. Завожу разговор. Парни из областного центра в центре страны, служат в спецназе ВВ.

- Уже стрелял в людей? - киваю на оружие. Парню на вид 22-23 года. 

- Та ні, в людей не стріляв. Кілька разів у повітря шмальнув, та й усе. 

Говорит, что патронов при себе нет - выдадут, когда поступит команда. Но один - не то патрон, не то гильзу - достает из кармана. Говорит, что на Грушевского боевыми не стреляют.

- А можно зарядить боевыми? - спрашиваю и получаю утвердительный ответ. 

- Але бойових в нас немає. Ті чуваки, яких вбили... Ми тут розмовляли, так от - то не наші хлопці, ніхто не міг цього зробити. Це або ФСБ, або ще хтось.

Приближается очередной патруль из старших по званию. 

- Не стреляйте в людей, - говорю напоследок и ухожу.

Молодые бойцы в черной форме греются, курят и обсуждают, кажется, все что угодно, кроме того, зачем их сюда привезли. Например: "Батя сказал, что если из милиции вылечу - домой могу не возвращаться". Или: "Такая баба! Я аж щит опустил и забрало поднял!". Правда, один раз услышал матерное словосочетание в адрес "бандеровцев". Рядом группа "Беркута", сидят обособленно на сдвинутых лавочках рядом с огромной кучей дров, которая благодаря ВВшникам исправно росла. "Ты кто ваще? Иди на х... отсюда!" - прервали мою попытку завязать беседу. Настаивать не стал.

Слышен смех - группа бойцов стоит у забора с видом на Подол и живо что-то обсуждает. Подхожу, прошу погреться, представляюсь парламентским журналистом: мол, вышел подышать в парк свежим воздухом. Град вопросов, упреки в продажности. 

- Та мы же не за Януковича, не за Ахметова, мы тут потому, что мы служим, - этим уже отвечают на мои упреки. 

- Я тебе так скажу, дружище, - говорит мне здоровенный мужик в маске. - Вот я из Донецка. Почему страна в такой ж...е, дружище? Потому что бандиты - согласен... Но почему страна в ж...е? Потому что Запад и Восток слушать друг друга не хотят на трезвую голову. Зато выпьют - вот это тогда все: слюни, сопли, братание. Дружище, вы же там на каналах показываете этих уродов-политиков. Так скажите, чтобы слушали друг друга. Когда у соседа орут, а у меня ребенок малой, я ему че говорю? Слушай, брат, тут такое дело - и все, порешали. У нас же один дом.

Вечереет. Двигаюсь дальше. Следующий пункт - мост влюбленных. По дороге к мосту за стадионом остановил патруль. 

- Вы кто такой? Как сюда попали? 

Говорю, что как раз пытаюсь отсюда уйти. 

- Здесь нет прохода. Мост подожгли и перекрыли. С другой стороны только, - советуют мне обойти, но я настаиваю, что попробую все-таки через мост. "Ну, попробуйте", - устало говорят и уходят прочь.

Свечи на Майдане

Мост действительно оказался наглухо перекрыт - как со стороны протестующих (за мостом - территория Майдана), так и со стороны милиции. На середине моста - большой мусорный ящик. Перед мостом - около сотни силовиков и большая куча дров. Среди деревьев солдаты оградили с помощью клеенки небольшое пространство с лавочками и бочками для обогрева. Младшие - в окружении, офицеры - у костра. Единственная дорога отсюда дальше - вниз по холму вдоль стадиона по узкой скользкой лестнице, перекрытой щитами. Спускаюсь. В нескольких сотнях метров выше по дороге уже высятся огромные баррикады Майдана. С вершины за мной внимательно следят. 

- Ви хто? - спрашивает представитель самообороны Майдана, мужчина лет 50-ти. 

Представляюсь. Проверяют документы. 

- Вибачте, ми усіх перевіряємо. 

На Грушевского гигантские баррикады. На Майдане тысячи людей. Рядами маршируют силы самообороны. Среди протестующих на площади встретил того самого активиста, которого силовики раздели и снимали на камеры. Михаил Гаврилюк теперь звезда - раздает интервью и по-доброму улыбается.

Сижу возле сцены Майдана. В руках - горячий суп в стакане. Аппетита нет, но нужно было согреться. Вспоминаю тех, кто погиб и пострадал на баррикадах по обе стороны. Тех, кто пропал без вести и кого уже могут не найти. Думаю о том, кто может за этим стоять и кому это выгодно, о том, как мало отделяет человека от зверя. А еще о том, что пути назад нет - люди с Майдана не уйдут. 

В лагере силовиков слышал многое из того, о чем писать не хочется. Там много тех, кто готов выполнить любой приказ. Особенно среди "Беркута", которых не воспринимают, если не сказать, презирают, даже те, кто стоит с ними рядом в оцеплении, особенно срочники ВВ. Еще видел в Мариинке много злости и жестокости в словах. Насилие неприемлемо. Оправданы или нет коктейли Молотова? Пока шел на Майдан, на Европейской площади видел людей, которые молча стояли в кругу со свечами в руках, вспоминая убитых на Грушевского. Возможно, для них ответ очевиден.

Ход мыслей прерывает поляк, который специально приехал, чтобы выступить перед людьми на Майдане. Он говорит о силовиках, "яким не треба передавати ненависть, бо ви боретеся не проти них". Вокруг - шумно, много людей и уставших глаз. Спускаюсь в метро. 

Домой

Всю дорогу в голове крутился один разговор. Я сидел у бочки в кругу бойцов в масках. Им не очень нравилось, что я журналист. Слышались нотки злобы. Беседа не клеилась. Когда закончились идеи, каким образом расположить к себе этих суровых парней, спросил, чего они хотят больше всего. Сначала мне рассказали о женах и о девушках, которые ждут дома. Затем - о том, что "очень холодно" и "хочется нормальной еды".

- Так а чего больше-то хотите? - спрашиваю напоследок.

В кругу молчание. Спустя пару секунд звучат неуверенные слова парня, который до этого молча стоял в стороне и не проявлял особого интереса к разговору:

- Домой.

Кажется, в этот момент все в кругу посмотрели на него. 

- Верно. Домой, - кивнул старший и закурил.

Читайте также: Усмиритель Майдана. Интервью с бойцом Внутренних войск МВД